11 сентября 1953 года Махура со своим «ангелом-хранителем» Янсеном садится в такси. Они подъезжают к станции электрической железной дороги в Западном Берлине. На перроне их уже ждут Торглер и Ландвойгт. Дружная четверка идет обедать. В ресторане играет превосходный скрипач. Он ходит по залу и, продолжая играть, останавливается около отдельных столиков.
— Тайна его успеха, — заискивающе говорит кельнер, подобострастно согнувшись перед четырьмя посетителями, сделавшими большой заказ, — основана на том, что когда он играет на своей скрипке, то каждая женщина в зале думает, что он играет только для нее!
— Сыграй-ка нам что-нибудь хорошее... — говорит Торглер подошедшему скрипачу, своей страшной рукой засовывая в его карман денежную купюру в несколько марок.
— Что-нибудь бравурное или сентиментальное? О любви или о шалости? Моя скрипка может многое, очень многое сказать...
— Сыграй нам что-нибудь о далекой дороге и дружбе или что-нибудь такое, что брало бы за сердце...
— О дороге? Могу «Знаешь ли край, где зреют лимоны»?
— Ну, это годится только для меланхолических идиоток! Впрочем, наш путь идет совсем в другую сторону. Может быть, ты знаешь одну из тех старых маршевых песенок? Вот, например, эту: т-ра-ра-рам, та-ра-ра...
— Но... простите... это же... Ведь такое не играют! Это же «Хорст Вессель»!..[8] Может быть, попозже? Сейчас просто рановато.
Правда, я иногда играю это разным господам, но когда уже далеко за полночь...
— За полночь! За полночь мы уже... А, да ладно! Играй, что тебе нравится, через несколько недель мы наверняка придем сюда все вместе, когда будет за полночь!
Настает время прощаться. Ландвойгт и Махура садятся в вагон электрической железной дороги и переезжают в демократический сектор Берлина. Выйдя со станции, заглядывают в большой магазин Handelsorganisation[9], Махура покупает термос, большую бутылку рома, кусок ветчины и банку консервов. Дальнейший путь — на восток, тоже электричкой до самой последней ее станции от Берлина в Эркнер. Но проезд через территорию Германской Демократической Республики отнюдь не прогулка. В Эркнере оба пассажира подвергаются строгой проверке документов, которую производит народная полиция. Но в потоке нахлынувших пассажиров фальшивее документы не были замечены контролерами. Шпионы покидают станцию и метров сто идут по улице. Ландвойгт останавливается у витрины магазина и зорко осматривается: не следят ли за ними? Убедившись, что все спокойно, он дает условный знак. К ним подъезжает стоявший неподалеку «оппель», за рулем которого сидит Купш. Теперь все трое едут в Кёнитц. По дороге Ландвойгт спрашивает Купша о «багаже», то есть о документах агента «ОДТ-738», которые должны обеспечить ему легальное проживание в Польше. Купш отвечает, что «багаж» выслан в Кепитц с другим курьером.
В небольшом лесочке возле Кёнитца машина останавливается. Граница рядом, и Купш боится ехать дальше. Ландвойгт и Махура высаживаются. Проводник оставляет агента под стогом сена, чтобы он не знал, где в Кёнитце пункт явки людей Гелена, а сам идет к владельцу лесопилки Эдгару Зоммерфельду и получает от него фальшивые документы и польские деньги, предназначенные для Махуры. Затем Ландвойгт возвращается к своему пассажиру.
Оба они садятся в маленькую лодку и под покровом темной, дождливой ночи переправляются на польский берег. Когда дно лодки скребнуло по прибрежному песку, Махура посмотрел на светящийся циферблат «Докса», полученного от Кайзера. Было ровно 22.00.
«Ганс» отдал пассажиру документы и польские деньги. С этой минуты ЛАахура уже назывался Антоний Моравец. И это было последнее перевоплощение /Адольфа Махуры. При прощании с Ландвойгтом Махура вручил ему перочинный ножик и небрежно сказал:
— А, чуть не забыл! Случайно забрал этот ножик у Кайзера. Отдай ему там, в Берлине...
Плеск воды под энергичными взмахами весел.
«Так... Меня он оставил, а сам возвращается... Через несколько часов Ганс уже будет в Берлине. А я?..»
Теперь Адольф Махура один... Один в той стране, из которой бежал почти год назад. Возврата теперь нет. За ним — глубокая и широкая река, впереди — Польша.
«ОДТ-738» направляется на восток. Впотьмах идет медленно по ровной мягкой земле — это, наверное, луг. Неожиданно чувствует под ногами вспаханное поле, и волосы на голове у него встают дыбом... Контрольная полоса! Лепта земли, что тянется вдоль Одера; на ней останутся следы непрошенного зарубежного гостя... Контрольная полоса! А ведь полковник Редер и сам Кайзер — они, которые все знают! — уверяли Махуру, что в этом месте никакой полосы нет... Контрольная полоса! Ведь сюда в любую минуту могут явиться польские пограничники со служебными собаками!.. Нет, нет! Здесь переходить нельзя!..
Агент возвращается к Одеру. Ложится в заросли и дает себе часовой отдых. Основательно потянув из фляги ром, засыпает. Через час вскакивает и переходит полосу задом наперед — это собьет поляков с толку. Они просто подумают, что кто-то удрал из Польши... Теперь Махура идет лесом. Тут еще темнее, чем на открытом месте. Колючие ветки кустов хватают за одежду, как злые псы, то и дело натыкаешься на стволы деревьев. Проходят минуты, уже почти час он в пути, а Болешковиц все не видно. Махура останавливается, накрывает полой фонарик, зажигает его и еще раз по компасу проверяет взятое направление.
Нет, не может быть и речи об ошибке! Он идет правильно. Еще несколько минут — и будет станция. Стакан горячего чая в буфете наверняка освежит его. Дурацкую затею придумали поляки с этим запрещением продавать на станциях водку — рюмка чего-нибудь покрепче очень бы пригодилась после такой дороги...
Махура продолжает путь. «Докса» показывает, что наступило 12 сентября. Прошла полночь, а Болешковиц так и не видно! Но что еще хуже — Махура готов дать голову на отсечение, что он уже был на этой полянке!.. А может быть, это только мерещится? Но ведь он совсем трезвый... Путешествие через лес сразу отрезвило его — остатки алкоголя улетучились. Сейчас все поразительно ясно, мысли вихрем носятся в голове в поисках истины. И вдруг, как вспышка молнии, как страшный, оглушающий удар, догадка.
Агент «ОДТ-738» приседает на землю и еще раз вынимает компас. Сильно встряхивает его и поворачивает на 180 градусов... Магнитная стрелка отклоняется лишь чуть-чуть!.. Гениальный инструмент, который некогда вел Марко Поло и Христофора Колумба, неожиданно подвел в тот момент, когда должен был указать шпиону путь в Польшу! Теперь Махуре все ясно, и ужас охватывает его. Стрелка застряла, и вот он уже в течение нескольких часов кружится на одном месте. Борьба со временем проиграна! Необходимо пустить в дело другие козыри. В конце концов пока никакой особенной трагедии нет. А если еще немного вздремнуть после такого бега по этой чертовой петле, то потом идти будет легче.
