Бад с обиженным видом откинулся на спинку стула.
— Знаешь, меня твои дела не интересуют. Только, кажется, ты сказал, что ты доктор.
— Да. Именно этим я и намерен здесь заняться. — Хэтч допил пиво и незаметно посмотрел на часы.
— Но, Малин, — начал Бад и смущенно поерзал на своем стуле. — У нас в городе уже есть врач. Доктор Фразье. Он здоров как бык и проживет еще лет двадцать.
— Ну, это легко исправить, можно подсыпать ему в чай мышьяку, например, — заметил Хэтч.
Старик посмотрел на него с тревогой.
— Не волнуйся, Бад. — Хэтч улыбнулся. — Я не собираюсь конкурировать с доктором Фразье.
Ему пришлось напомнить себе, что с чувством юмора у жителей штата Мэн туговато.
— Это хорошо. — Бад искоса посмотрел на своего гостя. — В таком случае, может быть, твое появление связано с вертолетами?
Хэтч удивленно воззрился на него.
— Вчера. День был такой ясный. И тут появились два вертолета. Огромные такие. Пролетели над самым городом и направились к островам. Я видел, как они немного повисели над Рэггидом, и решил, что они с военной базы. — На лице Бада появилось задумчивое выражение. — А может, и нет.
От необходимости отвечать Хэтча спас скрип входной двери. Он подождал, пока Бад обслужит покупателя.
— Похоже, дела идут хорошо, — заметил он, когда хозяин магазина вернулся.
— Не сказал бы, — ответил Бад. — Не в сезон население у нас восемьсот человек.
Хэтч подумал, что именно таким всегда и было население Стормхейвена.
— Да, — продолжал Бад. — Дети вырастают, оканчивают школу и уезжают. Отправляются в большие города — Бангор, Огасту. Один даже забрался в Бостон. За последние три года еще пятеро уехали. Если бы не отдыхающие да еще лагерь нудистов на Пайн-Нек, я вряд ли сводил бы концы с концами.
Хэтч только молча кивнул. Он видел, что дела у Бада идут прекрасно, но спорить с ним в его собственном магазине было неприлично. Лагерь нудистов, о котором он говорил, на самом деле был колонией художников, расположившихся в старом поместье в сосновом лесу примерно в десяти милях дальше по побережью. Хэтч помнил, что тридцать лет назад один рыбак, вытаскивая сеть, видел, как кто-то купался голышом. Память прибрежного городка в штате Мэн слишком долговечна.
— А как твоя матушка? — спросил Бад.
— Она умерла в восемьдесят пятом. Рак.
— Сожалею. — Хэтч видел, что Бад искренне огорчился. — Она была хорошей женщиной и вырастила хорош… хорошего сына. — После короткого молчания Бад снова принялся раскачиваться на стуле, потом сделал глоток пива. — Клэр видел? — спросил он как можно небрежнее.
Хэтч помолчал пару секунд, прежде чем ответить.
— А она еще в городе? — так же небрежно бросил он.
— Угу, — ответил Бад. — В ее жизни кое-что изменилось. А у тебя как? Семья есть?
— Жены нет, — улыбнувшись, ответил Хэтч. — По крайней мере пока. — Он поставил пустую бутылку и встал. Пора было уходить. — Бад, я ужасно рад, что повидал тебя. Думаю, мне пора заняться обедом.
Бад кивнул и хлопнул его по спине. Пройдя через магазин, Хэтч уже взялся за ручку двери, когда Бад откашлялся.
— И еще, Малин.
Хэтч замер на месте. Он знал, что слишком легко отделался, и потому ждал вопроса, который так боялся услышать.
— Ты поосторожнее с лакрицей, — с самым серьезным видом проговорил Бад. — Знаешь, зубы-то у тебя не вечные.
Хэтч вышел на палубу «Простушки Джейн», потянулся и, прищурившись, оглядел гавань. Стормхейвен погрузился в тишину, почти впал в спячку в сиянии июльского дня, и доктор порадовался этому. Вечером он съел бифштекс и выпил немного больше виски, чем намеревался, так что утром проснулся с головной болью, чего не случалось с ним уже лет десять.
В этот день он многое сделал впервые за долгие годы. Например, впервые, с тех пор как побывал на Амазонке, провел целый день в каюте баркаса. Он уже успел забыть, какой мир и покой дарят душе ласково раскачивающие судно волны, единственные твои спутники и товарищи. А еще он не помнил, когда мог позволить себе вот так сидеть и ничего не делать. Лабораторию он закрыл на весь август, а удивленного лаборанта по имени Брюс отправил к своему коллеге с заданием записать первые результаты экспериментов. Дом в Кембридже он тоже закрыл, сообщив экономке, что вернется только в сентябре. А его «ягуар» был припаркован в укромном месте неподалеку от лавки скобяных товаров «От берега к берегу».
Перед тем как он покинул отель в Саутпорте, ему принесли записку от Нейдельмана: предложение встретиться неподалеку от острова Рэггид сегодня вечером на закате. В результате у Хэтча образовался полностью свободный день. В первый момент он испугался, что ему придется провести все время наедине со своими воспоминаниями, и хотел даже достать краски, с которыми коротал выходные, чтобы поработать над наброском береговой линии. Но потом передумал. Каким-то непостижимым образом здесь, на воде, он погрузился в апатичную расслабленность, ощущая мир и покой. Он вернулся домой, в Стормхейвен. Он даже сплавал к острову Рэггид. Он посмотрел на чудовище и остался в живых.
Хэтч взглянул на часы: почти половина восьмого. Пора.
Он завел мотор и обрадовался, что тот послушно заработал. Глухая вибрация под ногами, равномерное «бу-бу-бу» выхлопа звучали для него точно песня сирены из прошлого, одновременно сладостная и причиняющая боль. Он развернул баркас и направил его в сторону острова Рэггид.
День выдался ясный, и по воде перед баркасом весело бежала тень судна, расцвеченная вечерним солнцем. Океан был пустынным, если не считать одинокой лодки ловца омаров неподалеку от острова Хермит. Хэтч пару раз за день выходил на палубу и вглядывался в горизонт, предполагая увидеть какую-то активность около Рэггида. Однако его глазам представало только море и небо, и он сам не смог бы сказать, что испытывал — облегчение или разочарование.
Когда он вышел из гавани, воздух стал холоднее, но вместо того, чтобы сбросить скорость и надеть плащ, Хэтч неожиданно для себя самого поддал газу и, подставив лицо ветру, открытым ртом стал ловить соленые брызги. Одиночество на море каким-то невероятным образом несло ему очищение, словно ветер и вода стряхивали с него паутину и грязь, скопившиеся в душе за двадцать пять лет.
Когда впереди, в восточной части горизонта, возникла черная тень, Хэтч чуть-чуть сбросил скорость, чувствуя, что его охватывает знакомая с давних времен тревога. Сегодня туман, окутавший остров, был не слишком густым, но смутные очертания скалистого берега выглядели такими же неприветливыми и грозными, особенно из-за буровых вышек и лебедок, торчащих тут и там, словно разрушенные минареты чужеземного города.
