— Интересно, — ехидно продолжал младший лейтенант. — Что-то на этом участке мы все Быковых встречаем. Недавно вот тоже пришел один, в плечо ранен, Быков его фамилия. Ну хорошо, того мы знаем. А теперь вот еще один... Ганс Эрман. Чисто русская фамилия, ничего не скажешь!
Тут только вспомнил Быков, что он не успел из-за контузии ни снять шинели, ни даже выбросить документов, которые ему на всякий случай отдали в монастыре. Было ясно, что все разговоры здесь напрасны.
— Тогда ведите меня к вашему старшему командиру.
— А ты не учи...
Состояние у Быкова было прескверное, даже в родной роте его признали бы не сразу: так было изменено опухолью и синяками лицо. Кроме того, попав к своим, он с лихорадочной поспешностью старался поскорее выбраться на свободу, проявлял нетерпение, даже грозил, а это только наводило на лишние подозрения.
Однако вскоре Быкова отправили в штаб. Майор контрразведки, не перебивая, выслушал повествование Быкова и сказал:
— Что ж, иногда и более запутанные истории бывают... Предположим, я вам верю, но нужны факты. Личное мнение — это всего лишь личное мнение. Придется вам посидеть здесь, а я кое-что выясню.
Три с лишним часа, которые Быков провел в штабе, показались ему вечностью. Он слышал, как сменились часовые у двери, слышал, как кто-то громко кричал, разговаривая по телефону.
И вот вернулся майор.
— Как вы думаете, сколько вас, Быковых, имеется на нашем участке? Не догадаетесь? Только в госпиталях восемь.
— У нас половина деревни Быковых, — сказал разведчик, — а деревня на три версты.
— Во всяком случае, в одном из госпиталей обнаружен Быков Павел Севастьянович, и мы едем туда... Очной ставки не боитесь? — Майор пристально посмотрел ему в глаза.
— Мое дело верное, — ответил разведчик.
— Тогда поехали.
Возле госпиталя стояла полуторка, а у стены с нетерпеливым видом покуривали два солдата. Когда открылась дверца «эмки» и вслед за майором вышел Быков, солдаты переглянулись, отделились от стены и подошли поближе, пристально всматриваясь.
— Пашка! — раздался их дружный вопль.
— Узнали? — сказал майор.
— Ну, нашего Быкова доктора могут наново перекроить и перешить, а мы все равно узнаем!.. Только мы думали, наш Пашка в госпитале лежит и скучает, а он, оказывается, как генерал, на легковой машине раскатывает... Крылов, беги скажи лейтенанту Елихову, что Быков тут, а то он его в госпитале ищет!
— Отставить! — скомандовал майор. — Об этом я позабочусь сам, а вы пока тут потолкуйте.
Уходя, он кивнул своему шоферу. Тот расстегнул шинель и поправил пистолет...
— Да он только что был тут, в коридоре, — Говорила Аня Маленькая Елихову. — Девушка к нему приезжала, не знаю уж, что у них там было, вышла она такая сердитая — прямо ужас. И как это только можно злиться на ранбольных? Совершенно не понимаю таких людей!..
— Нету в коридоре, я сразу узнал бы.
— Он же похудел, а потом этот халат.
— Все равно узнал бы... И вы подавайте нам Быкова, а бюрократизмом не занимайтесь.
— И что это за наказание такое, — вздохнула Аня. — Все ходят, все требуют, будто тут клуб, и все уговорились свидания назначать. Ладно, ладно уж, поищу.
Но уйти Аня не успела. Вошел майор.
— Здравствуйте. Доктор есть? Или начальник?
— А зачем вам? — струхнула Аня. — Если вы проверять или по жалобе ранбольных, тогда я позову врача.
— Ни то, ни другое, мне нужно видеть раненого Быкова.
— Ах, Быкова! Странное дело, с самого утра к нему сегодня приезжают. Сначала девушка, потом вот этот товарищ, потом вы... Подождите минутку, сейчас поищу.
— А вы кто? — спросил майор.
— Из его роты, — ответил Елихов.
— А, это весьма кстати.
Вернулась Аня:
— Оказывается, ваш Быков лежит в палате... С девушкой поссорился, теперь переживает, а нам лишние хлопоты. Ох уж эти мне влюбленные ранбольные! Я сказала, что вы все приехали. Он так разволновался, побледнел даже...
Аня подошла к двери палаты:
— Только я прошу лишнего шума не поднимать, поскольку это нервирует моих ранбольных...
Она распахнула дверь в палату. Койка Быкова была пуста...
Глава тринадцатая.
ПЯТЬ ПОТЕРЯННЫХ МИНУТ
— Кто вы такой? Почему назвались Быковым? — крикнула Женя, и Дессен сразу обмяк, внутренне осел, словно на него взвалили непосильную тяжесть.
— Кто же я еще? — сказал он устало. — Я действительно Быков.
— Из какой части?
— Из дивизионной разведки.
— А как вас зовут?
— Вячеслав... Вячеслав Алексеевич Быков.
— Тогда вы не тот Быков, который мне нужен. Очевидно, произошла ошибка, путаница, — сказала уже спокойно Женя. — Тоська эта никогда не разберется толком, ей бы только трещать... Ну, с ней разговор будет особый, а теперь бывайте здоровы. Мой Быков — Павел Севастьянович и совсем из другой части. Совпадение фамилий. А жениха зачем изображали?
— Мне сказали, что пришла невеста, и красивая. Кто же откажется!
— Ладно уж, выздоравливайте, — улыбнулась Женя. — Да чужих невест не ловите, свою заводите... — И уже в дверях: — А подыгрываться под других не рекомендую, актер из вас все равно никудышный, даже в самодеятельность не возьмут. Пока!..
Дессену страстно захотелось помолиться и возблагодарить бога за то, что все столь благополучно окончилось.
Он уже начинал теряться среди этих неожиданностей и решил переждать еще день-два и бежать, бежать. «Черт их разберет, этих русских, — думал он, — сплошь какие-то родственники, однофамильцы, друзья... Хорошо раньше было разведчикам — возили на самолетах, устраивали надежно, да и фронт все время двигался на восток, можно было подождать своих. А теперь прозеваешь, начнется русское наступление — и пропадешь тут ни за что».
Обессилевший, перенервничавший Дессен вернулся в палату и молча повалился на койку. Он хотел отдохнуть и собраться с мыслями, но его окликнул Семен:
— Слышь, Быков, за такую дивчину пропасть не жалко... Хороша! А мне вот, знаешь, не везет на любовь...
— Отстань.
— Ты не злись, я понимаю — какое же это свидание? Только сердце растревожишь, поговорить толком некогда — здравствуйте-прощайте... Но, брат, ничего не поделаешь — война. Вот покончим, уж поблаженствуете, от зависти помереть можно, ей-богу!
— Ну и помирай.
— Да ты не злись, тут у меня и важные дела накопились. Понимаешь, вроде политическая история одна происходит.
— А что?
— Да вот сижу я после встречи с тобой на крылечке, размышляю: отчего это всем девушки встречаются красивые, а мне не везет в таком сугубо личном вопросе... Сижу, значит, и предаюсь мыслям, а ко мне подходят двое цивильных и докладывают... Как ты думаешь, о чем?
