Блохин был старшим инспектором уголовного розыска, ответственным за предупреждение и раскрытие краж вещей у пассажиров, с которым Денисов, несший службу в залах вокзала, постоянно контактировал.
— Дал! — Это и было тем делом, которое привело Денисова в МУР. —
Сначала не хотел, говорил, не положено. А потом дал. Ознакомил со всеми материалами…
Кража чемодана у восьмой билетной кассы. Июльская…
Губенко даже присвистнул:
— А подозреваемый есть?
— Никого, и ни одного свидетеля.
— В чем же суть?
— Потерпевшая стояла в очереди за билетами, чемодан — сбоку… В деле один допрос, три постановления.
— Ну а за что зацепиться? Есть что-нибудь?
— Чемодан был красного цвета.
— Да?! — Губенко засмеялся. — Тогда считай, что Сбоку от кассы, у колонны, обязательно стояли оставленные кем-то чемоданы, и каждый, кто, получив билет, выбирался спиною вперед из очереди, толкал их то в одну, то в другую сторону. Когда до окошечка оставалось человек пять, Денисов оставлял очередь и шел к тяжелым стеклянным дверям, от которых тянуло морозным воздухом улицы.
От непривычных забот Денисов заметно побледнел и осунулся. Впрочем, свою первую в жизни сессию он сдал на «отлично».
Дмитрий Иванович, рекомендованный Кристининым как специалист по психологии вокзальных карманных воров, жил в Химках-Ховрине, недалеко от метро. Денисов поехал к нему в один из морозных дней, в часы, когда должен был сидеть в университете на установочной лекции.
Дверь Денисову открыл худенький мальчик, с белой, почти седой, челкой и розовыми, как у поросенка, ушами. Не поздоровавшись, он тут же молча шмыгнул в кухню. Через минуту оттуда появился приземистый угрюмый человек в пальто, шапке-ушанке и тапочках. В руке он держал бидон из полиэтилена с красной крышечкой.
Денисов поспешил представиться.
— А-а! — беззвучно рассмеялся Дмитрий Иванович. — Кристинина я давно знаю, когда он еще следователем работал. — Коротко кольнув Денисова маленькими светлыми глазками, он стал переобуваться. — Здесь ни слова — по дороге поговорим. Я за молоком собрался. А ну, пострел! — это уже относилось к мальчику.
Дверь в кухню захлопнулась, — Пошли!
Морозный день резанул по глазам неожиданно ярким светом.
— Ух ты! — зажмурился Дмитрий Иванович. — Как сверкает! Я ведь сегодня еще не выходил на улицу! Вот так отпуск догуливаю!
Денисов в нескольких славах рассказал о своем деле.
Они шли гуськом по тропинке между похожими друг на Друга белыми многоэтажными домами — впереди Дмитрии Иванович, за ним Денисов. Дмитрию Ивановичу заметно льстил выбор Кристинина, он поминутно оборачивался, подробно расспрашивал Денисова о деталях:
— У нее, у потерпевшей, кроме чемодана, наверное, еще сумочка была? Так?
— Была. Там двести рублей лежало.
— А как она ее держала, не расспрашивали? Какой стороной?
— Запор был снаружи.
Дмитрий Иванович чертыхнулся:
— Так… Теперь скажи мне, когда-он чемодан взял, то как пошел от очереди — по ходу или назад вернулся? — Разговаривая, Дмитрий Иванович как то, странно жестикулировал двумя длинными, торчащими, как клешня, пальцами — указательным и средним. Денисов, смутно догадывавшийся о чем-то, никак не мог заставить себя не смотреть на них. — Не знаешь?
— Пассажиры говорили: назад никто не возвращался.
— Значит, с хода. Ну а когда из очереди она выходила с билетами, никто в это время к кассе не лез? Что-нибудь спросить или там деньги разменять? Ну, понимаешь?
— Этого не было.
Незаметно для себя Денисов и Дмитрий Иванович оказались в пустоватом холодном помещении нового магазина. Не переставая разговаривать, Дмитрий Иванович встал к кассе, потом подал продавщице бидон.
С молоком повернули к дому.
Заключение было категорическим:
— Чемодан брал не карманник. Тот бы в первую очередь сумочкой поинтересовался. Тем более что она в твою сторону распахивается, когда замок бьешь. Понял?
И был он одиночка! Может, даже не воровать приходил, а польстился! — По лицу Дмитрия Ивановича блуждала непонятная ухмылочка. — Он двести бумаг, что в сумочке лежали, прямо из рук выпустил. Теплыми! А чемодан с тряпками взял. Это фраер!..
— Уверены? — спросил Денисов: злорадство и два бесстыдно выставленных негнущихся пальца старого карманника вызвали в нем вдруг острую неприязнь.
— Новичок, точно. — Лицо консультанта вдруг както сразу сникло и приобрело совершенно иное, суховатое выражение. — По глупости многое еще бывает. По себе знаю, да и Кристинин, наверное, поделился, — он меня три раза сажал, пока я сам к нему не пришел. Сейчас уже семь лет на свободе.
Говорил в основном Кристинин. Он приехал на вокзал под вечер вместе с Губенко и был какой-то особенно возбужденный и отчаянно насмешливый.
— Ездил в поликлинику на прогревание. Две сестрички. О чем-то говорят не умолкая. Подходит очередь.
Ложусь, одна направляет аппарат на поясницу. «На спину, — говорю, — девушка, выше!» Охотно переставляет выше. «Как фамилия?» — «Кристинин». И снова шу-шу-шу… Минут через пять освобождается соседнее ложе. Слышу, приглашают: «Кристинин!» — «Я здесь!»
Успокаиваются. «А Кристинина нет?» — через минуту…
— Я бы их научил работать, — мстительно сказал Губенко. — Уж я не стал бы переносить двустороннее воспаление легких на ногах… Меня и сейчас подмывает ввязаться в эту историю!
Они разговаривали в зале для транзитных пассажиров, в том самом, где летом произошла кража.
— Все! Все! Не к тому речь! — Кристинин ваял Денисова за руку: — Как с твоим кошмарным преступлением?
— Кое-что есть, — Денисов кивнул. — В день кражи, девятого июля, из этого зала преступник мог выйти только через багажный двор…
— Я вижу здесь два выхода.
— У того выхода, рядом с киоском, — Денисов показал рукой, — как раз стоял старший лейтенант, и постовой ему крикнул про кражу. Понимаете?
— Понимаю.
— Но и через багажный двор он не выходил. Туда побежала потерпевшая, а за нею милиционер. Тот, что крикнул старшему лейтенанту… Они бы вора обязательно увидели. Далеко он с красным чемоданом уйти не мог.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Губенко.
— У меня такое мнение: из зала вор с чемоданом не выходил.
— По-твоему, он все еще здесь? — Губенко издал короткий смешок.
Денисов не обратил внимания на насмешку:
— Вор прошел к автоматическим камерам хранения: у него не было выбора. И это его спасло. Пока преступника искали в багажном дворе и на перроне, он был здесь, — Денисов кивнул на прямоугольник стальных ящиков в середине зала, — а потом, когда все улеглось, ушел…
