— И как она связана с нашим делом?
— Никак. Просто вспомнилось. Думала, ты слышал.
Дались мне эти трактора, когда у Серёжки своих проблем хватает!
— Молодёжь сейчас не знает этих имён, — Сокол опустил стекло и закурил. — Вы — редкое исключение, Анастасия.
— Можно подумать, пока Настька не сказала, ты сам знал, кто такая эта Ангелина, — скептически скривился Серый. — Старичок.
— Я настолько древен и настолько хорошо учился в школе, Сергей, что помню даже, кто такая Мамлакат Нахангова. И Ангелину тоже знал.
— Не удивлюсь, если лично.
Ответить на эту колкость тёмный не успел — вмешался Фирсов.
— В музей вы сегодня не попадёте, — проговорил он, крутя руль и сосредоточенно глядя на дорогу. — У меня ж не в самом Старобешево дом, а не доезжая немного. Но если очень надо…
— Не надо, — успокоил его Серёжка. — К тебе заедем, и назад.
— Хорошо, — кивнул Михаил всё в той же задумчивости. — Ты бы хоть с девушкой познакомил.
— А, да, — спохватился парень. — Это — Настя моя.
— Настя? — отстраненно переспросил водитель. — Не Алена? Ты вроде говорил, Алена.
Я сделала вид, что не расслышала ни этих слов, ни того, как хмыкнул, раскуривая очередную сигарету, тёмный, и не заметила быстрого, виноватого взгляда Серёжки. Отвернулась к окну и вгрызлась зубами в подтаявший шоколад. А потом и вовсе уснула, восполняя проведённую за компьютером ночь и отданные колдуну силы… И знать не хочу, что это за Алена!
Проснулась я оттого, что Серый тряс меня за плечо. Машина медленно ехала через какое‑то село: зеленые палисадники, любопытные взгляды, гуляющие по улицам гуси. И запах сена и навоза.
Дом, к которому подвёз нас Михаил, стоял на самой околице. Дальше — только поля, расчерченные полосами посадок, а почти впритык к фирсовскому огороду, судя по разросшемуся камышу, — маленький ставок или запруда. Хозяин вышел из машины, отворил ворота и загнал «Шкоду» на небольшой дворик. Ворота были новые, металлические, забор заменяла не так давно натянутая на вколоченные по периметру участка столбики сетка рабица, а вот всё остальное здесь выглядело старым и утлым. Приземистый кирпичный домик как будто врос в землю, и трава у стен доставала до спрятавшихся за деревянными ставнями окошек. Черепичная крыша пошла волнами, в одном месте провалилась, а в другом — опасно выехала вперёд, и даже странно, что до сих пор не осыпалась. У крыльца скучала осиротевшая кривобокая будка с огрызком цепи. На такой же цепи, продетой в толстые металлические кольца болтался на входной двери здоровенный амбарный замок. А на замок смотрел теперь Сокол, видимо, как и я, прикидывая в уме, возможно ли открыть насквозь проржавевший запор ключом, или нужно искать лом.
— Нам в дом не надо. Вон вагончик, — Михаил махнул рукой вглубь двора, где в кустах малины спрятался маленький трейлер, — там ночую, когда приезжаю. А инструмент весь в сарае.
Пристроенный к дому сарай выглядел не лучше. Разве что замка на двери не было. Как, впрочем, и самой двери. Я с опаской заглянула в тёмный проем, потом посмотрела на трейлер, потом на окружавшую его малину… Выбор был очевиден.
— Вы ищите свой нож, а я погуляю пока, — предупредила я мужчин.
В отличие от дома, огород у Фирсова был ухоженный. Должно быть, ради него и держали «дачу». Ровные грядки помидор, болгарский перец, картошка, кабачки. Кроме малины обнаружились крыжовник и смородина.
Из малинника я видела, как Михаил вынес на двор большой фанерный ящик. Сокол заглянул внутрь и махнул рукой, отгоняя Фирсова и Серёжку, а сам принялся разбирать железки.
Стало интересно, не каждый же день видишь артефакты, способные возвратить человека с того света, и набрав про запас горсть спелых ягод, я осторожно приблизилась и стала рядом с Серым. Колдун аккуратно вытаскивал из кучи старья то старый паяльник, то моток проволоки, то ещё какую‑нибудь рухлядь и выкладывал всё это на землю рядом с ящиком. К тому времени, как малина у меня в ладони закончилась, на этом импровизированном прилавке антиквара набралось не менее двадцати экземпляров первобытных орудий труда. Даже нож был, но, увы, не тот: здоровенный тесак с зазубренным, покрытым ржавчиной лезвием. Интересно, что или кого им рубили? А если это и не ржавчина вовсе…
— Может, просто высыпать всё? — подал здравую мысль Серёга. — Ножик небольшой, наверняка на дно завалился.
— Я тебе сейчас высыплю, — прорычал тёмный. — А лучше — всыплю.
Он продолжал методично извлекать из ящика древности.
— Так вот же он! — радостно закричал Серый, когда созерцание груд старья мне окончательно наскучило, и я уже собиралась вернуться к ягодкам. — Вот!
— Это? — недоверчиво скривился Сокол, вертя в руке маленький нож.
Короткое лезвие, обмотанная изолентой рукоять — описание совпадало. И что ему не нравится? Я тоже не так себе артефакты представляла, так я и о тёмных магах была лучшего мнения… точнее, худшего… В смысле, мужик в футболке, джинсах и найковских кроссовках мало смахивает на какого‑нибудь ведьмака…
— Ты уверен, что это тот самый нож? — с нажимом спросил колдун.
— Ну–у… — Серёжка опасливо протянул руку. — Вроде да… Точно! Точно он. Видишь, царапина? Я его в эпоксидке вымазал, отдирал потом. И осталось немного, вот… А что не так?
— Всё.
Он сжал нож так, что пальцы побелели. А лицо у него стало такое… потерянное что ли? Не знаю, даже слова не подберёшь. Но малины мне совсем расхотелось.
— Наташка–Наташка… — Сокол разжал кулак, и нож упал на землю. — М–да…
— Не понял, — Серый озадаченно глядел на брошенный артефакт.
— Зато я понял, но поздно. Это просто кусок железа. И порезался ты им случайно, и… Поехали отсюда.
Его негромкий голос перекрыл новый звук: кто‑то методично колотил кулаком в калитку. Бамс–бамс–бамс… После очередного удара дверца не выдержала и распахнулась.
— Сосед, а, сосед, — припадая на одну ногу, во двор вошла худая тётка в годах. — Коза моя к тебе в огород влезла.
— Какая коза? — Михаил озадаченно оглядел натянутую под два метра металлическую сетку. — Летает она что ли?
— Коза в огород влезла, — монотонно повторила тётка приближаясь.
— Да какая на хрен коза?!
Фирсов решительно шагнул навстречу гостье, но Сокол вдруг схватил его за руку и рывком оттолкнул назад.
— Коза…
Руки у тётки висели плетьми, глаза, не мигая, смотрели вперёд, а изо рта тонкой ниточкой стекала слюна.
— Сосед, — донёсся глухой басок от калитки, — коза к тебе в огород влезла…
Судя по количеству собравшихся у ворот людей, все местные козы повадились лазить в фирсовский огород.
— В машину.
