Мария-Кристина поймала себя на том, что говорит избитые фразы, и запнулась.
— Ты подумай, — начала она снова. — Мои люди обнаружили Z-четыре, вскрыли, провели там пять дней, подняли верхний слой. Потом чертов дождь нас накрыл. Это самое большое захоронение. Там еще как минимум восемьсот трупов. Наша документация до сих пор была безупречна. То, о чем свидетельствует Z-четыре, убедит самых упрямых, но только если мы закончим работу. Не хочу, чтобы наши усилия пропали из-за простого разгильдяйства. Мало того что сербы устроили массовые казни, так теперь еще хотят даже трупы уничтожить. Ваша обязанность — стеречь захоронение.
— Это не наша обязанность, — сказал полковник. — Стеречь могилы — не наша забота.
— Когда права человека…
— Права человека — не наша забота.
Радио выдало взрыв помех, потом слова, потом тишину.
— Единственное, что я вижу, — захоронение оседает после десятидневного дождя, — сказал полковник. — Действие природных сил и ничего другого.
— Один-единственный раз, — настаивала Чемберс, — больше я ни о чем не попрошу.
— Нет.
— Один вертолет и всего на час.
— В такую погоду? Ночью? И потом — посмотри, там сплошной азот.
Шесть экранов пульсировали тусклыми пятнами. «Покойтесь с миром», — пожелал Бранч. Кости снова шевельнулись.
— Прямо у нас под носом, — бормотала Кристи.
Бранч вдруг понял — он так больше не может. Даже теперь убитые мужчины — и мальчики — лишены покоя. Из-за того, что они приняли ужасную смерть, их теперь снова выволокут на свет, и, возможно, не один раз. Не одна сторона, так другая. Если не сербы постараются, так Кристи со своей сворой. Останки несчастных увидят матери, жены, дети, и ужасное зрелище будет преследовать их до конца дней.
— Я полечу, — услышал майор собственный голос.
Когда полковник понял, кто это сказал, у него застыло лицо.
— Майор? — удивился он. — И ты, Брут?
В этот миг обнажились глубины вселенной, о которых Бранч даже не подозревал. Впервые до него дошло, что он был любимчиком и полковник надеялся когда-нибудь передать ему дивизию. Слишком поздно Бранч понял размеры своего предательства.
Майор и сам удивлялся — что заставило его так поступить? Как и полковник, он был истинным служакой. Всегда помнил о долге, берег солдат, войну считал профессией, а не призванием, от трудностей не бегал и храбрость проявлял точно по чину, в меру. Майор видел свою тень на чужих землях, хоронил друзей, был ранен, сеял горе среди врагов. Несмотря на все пережитое, борцом себя не считал, да и вообще в такое не верил. Слишком сложные времена. И вдруг он, Элиас Бранч, отстаивает некую точку зрения.
— Кто-то же должен начать, — сказал майор, в ужасе от того, что говорит.
— Начать, — отозвался полковник.
Не совсем понимая начальника, Бранч больше не пытался ничего объяснить.
— Да, сэр, — произнес он, — так точно.
— Ты считаешь, это нужно?
— Просто дела приняли такой оборот.
— Хотелось бы верить. И чего ты намерен добиться?
— Возможно, — сказал Бранч, — смогу посмотреть им в глаза.
— А потом?
Бранчу казалось, что его раздели. Похоже, он выставил себя придурком.
— Заставлю их ответить.
— И они солгут, — отрезал полковник. — Как всегда. А потом?
Бранч смутился:
— Заставлю их прекратить это дело. — Он сглотнул.
Неожиданно к нему на помощь пришел Рамада:
— Разрешите обратиться, сэр? Я тоже хотел бы полететь с майором Бранчем.
— И я, — сказал Макдэниелс.
Всего вызвались три экипажа. Бранч, который никого с собой не звал, вдруг оказался во главе целой добровольческой экспедиции. Ужасное положение — он чувствовал себя почти отцеубийцей. Бранч опустил голову.
Полковник глубоко вздохнул, и Бранч почувствовал, что навсегда изгнан из сердца старика. Такой свободы Бранч не хотел, но что вышло, то вышло.
— Отправляйтесь, — сказал полковник.
4 ч 10 мин
Бранч летел низко, с погашенными огнями, молотя лопастями грязное небо.
Два других «Апача» неслись с боков, словно свирепые волки. Бранч шел в голове, он вел звено со скоростью сто сорок пять километров в час. Покончить бы с этим побыстрее. На рассвете его рыцари получат яичницу с беконом, а он — возможность отоспаться. А потом все сначала — охранять мир, охранять себя.
Майор вел вертолет через ночь, ориентируясь по приборам, чего терпеть не мог. Насколько он знал, полагаться на приборы весьма рискованно.
Однако сегодня в небе было пусто, если не считать его звена, да к тому же новую угрозу — азотное облако — глазами не увидишь; потому Бранч и решил довериться встроенному в шлем целеуказателю и прочей оптике.
И экраны, и приборы обнаружения цели показывали изображение Боснии, передаваемое с базы. Специальная компьютерная программа обрабатывала информацию — карты, картинки со спутников и стратегических самолетов-разведчиков, фотографии местности, сделанные в дневное время, — и выдавала трехмерное изображение почти в реальном времени. Сейчас Бранч видел Дрину с запаздыванием в несколько секунд. Поэтому в соответствии с виртуальной картой Бранч и Рамада прибудут в Z-4 позднее, чем на самом деле. К этому нужно было привыкнуть. Трехмерные изображения очень убедительны — так и хочется им верить. Но они показывают не то, что есть на самом деле, а то, что уже было. Они верны только по отношению к минувшему моменту.
Z-4 находилось в десяти километрах к юго-востоку от Калесии — по направлению к Сребренице и прочим местам массовых захоронений, окаймляющих Дрину. Больше всего людей истребили на берегах этой реки, у сербской границы.
Рамада пробормотал с заднего сиденья:
— Красота!
Бранч переключился с компьютерного изображения на прибор ночного видения. И понял, что имел в виду Рамада.
Над Z-4 висел газовый купол — красный и зловещий, словно некое знамение конца света. Вблизи скопление азота походило на огромный цветок, и лепестки его клубились под пологом слоистых облаков, сталкивались с холодным воздухом и обламывались. Когда вертолеты приблизились, компьютер вывел на экран изображение зловещего цветка, а вслед за ним строчки текста. Картинка чуть сдвинулась, и спутник показал три «Апача», подлетающих к тому месту, которое на самом деле они только миновали.
— Доброе утро! — приветствовал Бранч свое запоздавшее изображение.
— Парни, чувствуете запах? — Это Макдэниелс из вертолета слева.
— Да уж, словно «Мистер Мускул» разлили. — Бранч узнал голос: Тиг.
