Потом меня отправили в душ. Вымылся я с удовольствием и даже замыл как мог на нейлоновой рубашке грязные пятна.
Рубашку надел прямо сырую, нейлон сохнет быстро, и гладить его не надо. Потом причесался перед зеркалом, надел пиджак. Выглядел я совсем не плохо, если не считать ссадины на лбу, которую заработал в самом начале пути.
Когда вышел из душевой, мне сказали, что надо идти к начальнику.
Люси в медпункте не было, спросить, где она, я постеснялся.
В кабинете начальника было много людей, и среди них Георгий, на этот раз в кителе с петлицами.
Люси тут тоже не было.
Меня снова хлопали по плечу, поздравляли, а самый главный начальник пожал мне руку и сказал, что мой героический поступок (он так и сказал) будет отмечен приказом по отделению дороги и ценным подарком.
Я очень жалел, что всего этого не слышала Люся.
Меня спросили, какой я хотел бы получить ценный подарок. Я не знал, что сказать. Вообще-то мне давно хотелось иметь транзистор «Спидолу». Я даже решил накопить на нее денег из зарплаты. Но «Спидола» стоила 75 рублей, и было неудобно назвать такую дорогую вещь.
— Я знаю, что ему надо! — сказал Георгий. — Хороший спиннинг, верно, Олег?
Я никогда в жизни не ловил рыбу, но отказаться было невежливо, и я кивнул. Все почему-то рассмеялись, а начальник сказал, что ничего, как-нибудь подберут подарок без рекомендации Георгия.
Вдруг все замолчали и повернулись к двери. Я тоже посмотрел на дверь.
В кабинет вошла Люся. Георгий торопливо пододвинул ей стул.
Люся была совсем другая, даже не такая, как вчера, но опять высокая, с очень длинными, как у заграничной кинозвезды, глазами.
Все смотрели на нее, а я-то понимал, почему она такая. Просто переодела туфли — теперь у нее на ногах были лодочки на высоченной шпильке, а глаза накрасила и ресницы тоже. Успела.
Начальник спросил, когда мы хотим вернуться обратно. Через полчаса будет скорый поезд в нашу сторону и нас могут отправить с ним.
Люся поблагодарила и сказала, что ей надо задержаться в городе.
— Может быть, вам нужна гостиница? — спросил начальник.
— Нет, спасибо, у меня здесь есть знакомые, — сказала Люся.
Раньше она мне о знакомых не говорила.
— А вы? — спросил меня начальник.
Я посмотрел на Люсю. Она внимательно разглядывала карту дороги на стене.
Я ответил, что поеду обратно, но если можно — немножко попозже. Мне хотелось проводить Люсю до аптеки. Начальник сказал, что можно и позже, но поезд тогда уже будет не скорый, а пассажирский. Ладно, пусть будет пассажирский.
Меня еще спросили, не хочу ли я отдохнуть до прихода поезда.
Я сказал, что лучше прогуляюсь по городу.
Тогда начальник предложил накормить нас ужином в вокзальном ресторане, но Люся отказалась и от ужина, объяснив, что торопится. Пришлось отказаться и мне.
Мы вышли из кабинета. В зале на скамейках дремали в ожидании поезда люди. Люся быстро шла, поминутно поглядывая на часы. Я едва поспевал за ней. Чувствовал, что она волнуется, и не мог понять почему, ведь все уже кончилось. Но потом решил, что из-за лекарства.
Я тронул ее за руку.
— Не волнуйся! — сказал я. — Все будет хорошо!
Люся странно посмотрела на меня и ничего не ответила.
Мы вышли на привокзальную площадь. Горели огни. Напротив еще было открыто летнее кафе. Столики стояли прямо на тротуаре. Оттуда доносилась музыка.
Я спросил у прохожего, где тут аптека. Он показал на улицу, по которой шли троллейбусы.
— Пойдем, — сказал я Люсе.
Но она не пошла. Она стояла на ступеньках и оглядывала площадь, как будто ждала чего-то. Она была сейчас высокая и очень красивая.
Я ничего не понимал. У вокзала стояли автоматы с газированной водой. Мне захотелось пить. Порывшись в карманах, я нашел несколько медяков.
— Хочешь газировки? — спросил я Люсю.
Она не ответила. Кажется, она даже не слышала, что я сказал. Она смотрела на площадь.
Я подошел к автомату и выпил стакан воды с мандариновым сиропом. Вода была холодная и вкусная. В нашем городке такой нет. Я решил выпить еще стакан с апельсиновым сиропом и бросил монету в соседний автомат.
Люся вдруг сбежала со ступенек. Автомат уже заурчал, и я не мог сразу пойти за ней. Люся бежала через площадь, чуть раскинув руки, не обращая внимания на резкие сигналы машин.
На той стороне площади возле кафе, из которого доносилась музыка, стоял высокий парень в черном свитере. Он смотрел на Люсю.
Люся увернулась от выскочившего из-за угла такси и вбежала на тротуар. Мне показалось — она хочет что-то спросить у парня в свитере.
Вдруг она вскинула руки и обняла парня. Они стояли на тротуаре. Им было все равно, что мимо идут люди и их может видеть вся площадь.
Я не знаю, сколько времени они целовались. Мне показалось, не меньше часа.
Потом Люся что-то сказала, и они посмотрели в мою сторону. Люся взяла парня под руку, и они пошли через площадь обратно к вокзалу. Проходивший троллейбус закрыл меня от них.
— Освобождай посуду! — произнес рядом со мной хриплый голос.
Я очнулся. Полный стакан газировки с сиропом стоял под краном автомата. Я выпил его и вошел в вокзал. Мне не хотелось знакомиться с этим парнем в свитере, и я спрятался в будке телефона-автомата.
Они искали меня в зале ожидания. Один раз прошли совсем рядом с будкой, в которой я стоял. Мне не было слышно, о чем они говорили, но я видел Люсино лицо. Она смотрела на парня в свитере так, как я, наверное, смотрел на нее.
Парень взглянул на часы и что-то сказал Люсе. Она покачала головой и пошла в соседний зал.
Я выбрался из будки. Возле кабинета начальника встретил Георгия.
— А где Люся? — спросил он.
Наверное, у меня стало очень нехорошее лицо, потому что Георгий вдруг забеспокоился, как я себя чувствую.
Я сказал, что нормально, но хочу уехать обратно на скором.
Никогда раньше не думал, что обычный вопрос может причинить такую боль.
Георгий отвел меня к дежурному по вокзалу, и мне выписали литер, как настоящему железнодорожнику, в мягкий вагон.
59
До отправления скорого поезда оставалось две минуты, когда к мягкому вагону подошли двое: высокий, чуть грузный брюнет в форме железнодорожника и юноша в сером костюме.
Юноша протянул проводнику литер на имя Селезнева О. С. Литер был выписан до следующей станции.
— Головой отвечаешь! — сказал проводнику железнодорожник. — Героя везешь!
— Будет, Георгий… — пробормотал паренек.
— Зачем стесняешься, дорогой? Сегодня о тебе уже министр знает, а завтра, может, вся страна услышит!
