Это было еще летом 1919 года, когда он со своим карательным отрядом был на усмирении в одном из сел вблизи Анапы. Там мужики убили двух стражников-казаков. Есаул помнил, как он тогда построил на площади всех жителей и сказал им, что должен был бы расстрелять всех мужиков, но смилуется и расстреляет только каждого десятого. Помнится, так он тогда и сделал. Там же на площади, у стены лабаза. Но вот когда дошла очередь до молодого парня в синей рубахе, из толпы выскочила эта женщина. И у нее были такие же глаза, как сейчас. Есаул ударил ее плетью. Но от крика женщины пришла в движение скованная до этого цепенящим ужасом толпа. Люди кинулись бежать. Есаул скомандовал, и каратели со свистом бросились рубить толпу. Много было карательных операций у есаула Ивана Филатова до и после, но глаза этой женщины преследовали его полтора года. Хоть и было это время полно жестокими и опасными событиями. Бои на Дону, бегство в Крым, служба во врангелевской контрразведке, потом нелегальное возвращение из-за границы под именем Филимонова.
— Он это! — рвался крик.
Есаул отвел глаза и криво усмехнулся. Надо иметь особое счастье, чтобы налететь теперь на эту бабу. Ну что ж, по крайней мере меньше загадок!
Он точной, пружинящей походкой пошел к пролетке.
— Чего их еще возить, — услышал он крик сзади. — Порешить их здесь, бандитов!
В ответ гудел знакомый голос старшего:
— Спокойно, граждане, расходись! От нас не уйдет! По революционному закону!
Около пролетки есаулу связали руки. Егора не тронули, приняв его, видимо, за настоящего кучера. Филатов сел в пролетку, рядом с ним Егор и усатый в штатском пальто. Небольшой отряд сопровождавших вскочил на коней, и они двинулись из станицы.
— Куда же меня везут? — спросил, наконец, есаул.
— Увидишь, — ответил чекист и, обращаясь к правившему лошадьми Егору, добавил: — А ты давай побыстрее, товарищ, как тебя зовут?
— Кузьма!
— Вот, Кузьма, давай побыстрее!
За станицей Пашковской после часовни начинался спуск к реке. Недавняя оттепель и ночной мороз сделали свое. Пригорок отблескивал ледяной коркой, будто специально политый. Всадники, шедшие впереди, сдержали коней, и тяжелая пролетка обогнала их. Впереди, вдоль прибрежного лозняка шел плотный, укатанный путь. Егор хлестнул лошадей. Связанный есаул упал на чекиста, придавив его к спинке сиденья. Пролетка резко рванулась вперед. Лихо засвистев лошадям, Егор со звериной гибкостью бывалого всадника перегнулся с козел и обрушил страшный удар железного шкворня, лежавшего под сеном, на голову человека в штатском пальто. Подвинувшись в сторону, есаул плечом выбросил тело на дорогу. Лошади рванули облегченную пролетку вперед. Сзади скользили по обледеневшему спуску конные красноармейцы.
Нет, казалось, не зря шесть лет держал при себе есаул Филатов казака Поцелуева. Держал строго, но разрешал и кое-какие вольности. А совсем недавно вызволил его, больного, с острова около Константинополя, откуда не думал Поцелуев выйти живым. Вызволил, чтобы взять с собой в нелегальную поездку в Россию.
— Уйдем, ваше высокоблагородие, ей-богу, уйдем! — крикнул Егор.
— Разрежь веревку на руках, — прохрипел есаул.
Вытащив нож, Егор повернулся к нему.
— Трохи подвиньтесь, — сказал он, — ваше высоко… — И вдруг упал на есаула, заливая его липкой, теплой кровью.
Выстрел Филатов услышал потом, а может быть, это были другие выстрелы. Лошади, потеряв управление, несли, но скоро правая упала, сломав дышло, пролетка перевернулась, и есаул полетел на дорогу, сильно ударившись головой.
Он пришел в себя в тюремном госпитале в Екатеринодаре. Около его кровати снова, как и тогда, в станице Пашковской, стоял остроносый парень.
— Очнулся? — спросил он, увидев, что есаул открыл глаза. — Ну, теперь мы с тобой поговорим, сволочь! Ты нам за Никандрова ответишь…
Есаул стиснул зубы. На следствии он отказался отвечать на вопросы. Но его ответы не очень были нужны. Жители рыбачьего поселка около Анапы, который, оказывается, назывался Вторая Рота, опознали его, а факт убийства чекиста Никандрова был налицо. Поэтому Революционный трибунал вынес приговор: расстрелять бывшего есаула Ивана Филатова как белого карателя и убийцу.
Выслушав приговор, есаул посмотрел в лица сидевших перед ним судей. Грубые, обветренные солдатские лица. Он бесчисленное количество раз видел такие лица в строю, посылал на смерть. На протяжении всей его тридцатидвухлетней жизни они обращались к нему с почтительными просьбами. Теперь они решали вопрос его жизни и смерти.
Есаул усмехнулся. Он мог бы сказать им, что, расстреляв его, они сами встанут на краю могилы. Ведь они ничего не знают о том, что делал бывший есаул Филатов в станице Пашковской. Они думают, что уже овладели этой землей, которой столетиями владели деды и прадеды Филатова. Есаул вспомнил свою последнюю встречу с Врангелем. Барон выступал перед узким кругом офицеров своего штаба. Он был в хорошем настроении. Накануне в переговорах с союзниками было достигнуто соглашение о получении займа. Кроме того, англичане обещали, что в высадке нового десанта на Кубань примет участие двадцатипятитысячный экспедиционный корпус. Филатов смотрел тогда на этого подтянутого человека в белой черкеске и с волнением слушал его высокий, немного надтреснутый голос.
— За поруганную веру и оскорбленные ее святыни, — говорил Врангель, — за освобождение русского народа от ига каторжников и бродяг. Помогите мне, русские люди, спасти родину! — Врангель склонил перед собравшимися голову, резко вскинул ее, повернулся и вышел.
После приговора Филатов кашлянул и внезапно охрипшим голосом произнес:
— Если б ваши хамские морды попались мне, я бы вас четвертовал!
— Уведите осужденного! — спокойно сказал председатель трибунала.
Есаул, сохраняя твердую уверенность, что будет отмщен, отправился в камеру смертников ожидать приведения приговора в исполнение. О помиловании он не просил.
— Они, брат, в бирюльки с нами играть не собираются, — говорил Николаев, меряя шагами свой кабинет, почти пустой, но застланный неизвестно откуда взявшимся здесь порванным и истертым ковром. — Ясно, что эти налеты, ограбления, покушения, с которыми мы имели дело в последние месяцы, — пока цветочки. Подготовить десант — вот их главная задача. Сколько бы мы ни ловили этих недобитых деникинцев, сколько бы ни разогнали банд, угроза не минует до тех пор, пока существует у нас под носом этот подпольный центр, штаб, пока у них есть связь с Врангелем.
