Едва передвигая ноги, он шел ночью, когда опускалась прохлада, а днем рыл в песке ямку, растягивал над ней кусок истрепанной ткани, закрепляя его короткими колышками, и залегал под ним, отдыхая. Он потерял счет времени, бредя на юго-восток в надежде выйти к побережью, и стягивал ремень все туже, каждый день протыкая в нем новые отверстия. Иногда ему удавалось поймать юркую ящерку, и он съедал ее, а потом страшные боли ломали тело его. Вода закончилась, и иссушающая жажда терзала несчастного.
Но когда утратил он всякую надежу на спасение, мимо пробежал койот, и человек понял, что вода рядом, только надо найти ее. Но сил идти уже не было, и он упал, и солнце нещадно жгло кожу его через изодранные одежды. Он закрыл глаза, моля Господа Бога о помощи, а открыв их, увидел босые ноги… Много запыленных, покрытых потрескавшимися мозолями ног…
Дикарь склонился над ним, уцепился ему пальцами в волосы, и запрокинул голову его, заглядывая в лицо…
Индеец восседал на коне, скучающе разглядывая ее сверху, словно длинноногие красотки, ползающие на карачках посреди раскаленной пустыни, попадались ему каждый день. Сью с трудом приподняла голову, пытаясь сообразить — не мираж ли перед ней. Незнакомец скорее напоминал героя вестерна, сошедшего с экрана телевизора, чем представителя цивилизованного человечества начала XXI века. Если бы не джинсы и хлопчатобумажная рубаха с оторванными в плечах по шву рукавами, она решила бы, что перенеслась во времена Дикого Запада, когда индейцы еще были хозяевами этих земель. Длинные, иссиня-черные волосы густыми прядями спадали ему на грудь, а миндалевидные глаза смотрели на нее без малейшего интереса.
— Пить, — прошептала Сью, едва шевеля потрескавшимися губами. Она ожидала, что сейчас незнакомец бросится к ней, протянет флягу с холодной водой, но с ужасом увидела, как он дернул поводья, поворачивая коня, явно намереваясь уехать. — Нет, нет… — девушка потянула было к нему руку, но силы оставили ее, и она снова уткнулась лицом в песок.
— Ч‑че-ерт, — сквозь зубы процедил краснокожий и, замешкавшись на мгновение, спрыгнул с коня. Присев рядом со Сью на корточки, он отцепил от пояса флягу, открутил крышку и приставил горлышко к ее губам. Вода оказалась теплой, почти горячей, с крошками песка, но вкуснее ее она не пила никогда. Вцепившись обеими руками во флягу, девушка припала к ней, захлебываясь и проливая драгоценную жидкость на песок.
— Хватит, женщина, — индеец резко отпихнул ее, грубо вырывая флягу, и уселся рядом, скрестив ноги.
— Пи-ить, — Сью снова попыталась дотянуться до фляги, но индеец перехватил ее руку и крепко сжал.
— Ближайший источник в тридцати милях отсюда, да и тот, скорее всего, давно пересох.
Сью смотрела на него умоляющими глазами, но незнакомец оставался непреклонен.
— Ты как здесь оказалась? — наконец спросил он. — Сюда даже змеи не заползают.
— Я путешествовала и заблудилась, — солгала она.
В ответ индеец лишь усмехнулся, с недоверием поглядев на нее, а затем встал и направился к лошади:
— Поднимайся, — бросил он, вставляя ногу в стремя. — Довезу тебя до дороги, а там сможешь продолжить свое… путешествие.
Сью с трудом приподнялась, но голова закружилась, ноги подломились, и она снова упала на песок, физически ощущая, как жар солнца придавливает ее к земле.
— Не могу, — едва слышно простонала девушка. — Не могу встать.
— Тогда оставайся, — индеец равнодушно отвернулся и тронул коня.
* * *
Ночной звонок всегда мерзок и отвратителен. Если человек звонит ночью, значит у него проблема. Если он звонит тебе, значит эта проблема касается и тебя. Резкий и нескончаемый, он выдернул меня из объятий сна. Я откинул одеяло, протянул руку, и поднял трубку.
— Глеб, они украли Мари, — Диего Родригеса было слышно так, словно он стоял рядом, а не находился на другом конце света, в Мексике. Голос его дрожал от волнения.
— Подожди, — сказал я по-русски, закрыл трубку рукой и поднялся с постели.
— Что случилось? — Камила приоткрыла глаза.
— Все в порядке, — отмахнулся я. — Никита напился в кабаке, ему грустно и он хочет, чтобы я выслушал его нытье.
— В четыре часа утра? — недоверчиво уточнила она.
— Да, — улыбка на моем лице вышла неубедительной. — Ты спи, я поговорю с ним на кухне.
Не дожидаясь ответа, я вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь:
— Говори, — тихо сказал я по-испански в трубку, доставая из пачки сигарету.
— Извини, знаю, что у вас сейчас ночь, но… Они украли Мари.
— Кто?
Диего некоторое время молчал. Я слышал его дыхание. Тяжелое, будто после долгой пробежки.
— Гарсия сбежал вместе с братом, когда их везли к зданию суда, — наконец произнес он, с трудом выдавливая слова.
— Твою мать!
— Что ты сказал? — не понял Диего.
— Это русское ругательство. Продолжай.
— Вчера Мари не вернулась домой, а вечером позвонил Гарсия. Сам позвонил.
— Чего он хочет?
Ответа не последовало, и я вынужден был переспросить еще раз.
— Он хочет обменять ее на тебя с Ником. Прости, что я позвонил, но мы с отцом не знаем, что делать.
— Он что-нибудь говорил еще?
Диего снова смолк. Он попытался что-то сказать, но голос его сорвался.
— Если вас не будет через неделю, они… он пришлет нам ее голову… Ты знаешь — для него нет ничего святого.
Я сжал трубку так, что затрещал пластик.
— Передай ему, когда он позвонит в следующий раз, что мы прилетим через два-три дня.
— Вы сможете так быстро получить визу? — в голосе Диего послышалась надежда.
— Ваши власти предоставили нам постоянную визу, поэтому проблем не будет.
— Ты думаешь, Ник согласится?
— Не сомневаюсь.
— Спасибо, Глеб.
— Я позвоню, сообщу, когда мы прилетаем. Держитесь.
— Спасибо. До встречи, — Диего положил трубку.
— Ник изливал душу на испанском? — Камила стояла за моей спиной, внимательно глядя на меня. Отпираться было бесполезно.
— Мне надо лететь в Мексику.
— Что с Мари?
— Гарсия сбежал вместе со своим братом. Они похитили Мари.
— Я тебя не отпущу.
— Надо ехать.
— Нет. Это забота полиции, а не твоя.
— Ник оказался прав — надо было грохнуть этого козла еще там, в сельве.
Камила кивнула:
— Да, это так. Иногда жестокость оправдана. А теперь рассказывай. Не скрывай ничего, я все равно узнаю по своим каналам.
— Они хотят обменять Мари на меня с Ником. В противном случае через неделю обещают прислать Родригесам ее голову, — коротко объяснил я, набирая номер Никиты. Он поднял трубку после седьмого гудка. Не успел я открыть рот, как услышал поток брани и рекомендации позвонить ему утром.
