Генрих Шульц прибыл к месту нового назначения. На аэродроме его встречал помощник — майор Ратнер,
— Ну и погода, льет как из ведра, — хмурясь, заметил Шульц, когда закончилась официальная церемония встречи,
— Приезд в дождь — хорошая примета, господин полковник, — услужливо произнес Ратнер.
— Посмотрим. Пока вам радоваться нечему.
Некоторое время они шли с аэродрома к автомашине молча. Черный «мерседес» ждал их у служебного помещения аэровокзала.
Ратнер предупредительно открыл переднюю дверцу машины, но Шульц сел на заднее сиденье.
«Плохи мои дела», — подумал Ратнер, запуская мотор,
— Куда меня везете?
— В гостиницу, господин полковник.
— На объект, — отрезал Шульц.
В просторном кабинете секретного объекта, куда Ратнер привез Шульца, было тепло и уютно. Ратнер распорядился разжечь камин, накрыть стол.
— Сперва о деле, — поморщился Шульц.
— Слушаюсь, — ответил Ратнер. «Никак ему не угодишь», — с неприязнью подумал он.
— Доложите обстановку, — так и не сняв намокшего плаща, произнес Шульц.
— Несколько дней назад, господин полковник, в запретной зоне был схвачен один субъект с фотоаппаратом. Бывший шеф при его допросе переусердствовал, и тот унес с собой тайну своего появления в зоне. Я настаивал, чтобы его передали гестапо, а он…
— Мне это известно, — перебил словоохотливого подчиненного Шульц. — Что известно о задержанном? — Ратнер ему не понравился с первого взгляда, а почему, он пока не мог себе объяснить. Может быть, потому, что и его считал косвенным виновником своего назначения в это богом забытое место.
— Сейчас делом фотографа занимается гестапо, господин полковник.
— Не хватало, чтобы вы им занимались… Ну и что?
— У задержанного никаких документов не оказалось… только фотоаппарат…
— Надо было бы, чтобы он имел при себе паспорт… Болваны!
— Виноват… — растерянно согласился Ратнер.
— Ну и провинция здесь, — бросил Шульц, пытаясь несколько смягчить тон разговора.
— Веселого мало, господин полковник. Однако при желании и здесь можно неплохо провести время, — ответил Ратнер, подобострастно заглядывая Шульцу в глаза.
— Я приехал сюда не веселиться, а выполнять свой долг перед фюрером, — оборвал Шульц неуместный намек своего подчиненного.
— Извините, господин полковник. Я к слову… «Опять невпопад», — подумал Ратнер, чувствуя, как замирает его сердце.
Шульцу определенно чем-то был неприятен Ратнер.
— Покажите мне схему охраны, — сказал Шульц.
Ратнер принес папку, вынул из нее сложенный вчетверо большой ватманский лист, развернул схему перед Шульцем,
— Сколько всего постов? — опросил Шульц, не отрываясь от схемы.
— Тридцать пять, из них пять подвижных.
— Ограждение, рвы, контрольная полоса и прочие атрибуты в порядке?
— Так точно.
— Так точно, — передразнил Шульц. — Где патрулируют подвижные посты?
— Вот по этим маршрутам. — Ратнер начал пальцем водить по красным пунктирам, нанесенным на схеме,
— Где он проскочил?
— Задержали его на высоте 353. Вот здесь. — Палец Ратнера вновь уткнулся в схему.
— Как далеко проник! — удивился Шульц. — Каким образом?
— Сами удивляемся, как могло это произойти. Казалось, мышь здесь не проскочит, а тут такое случилось…
— Значит, кошки потеряли нюх. Придется кое-кому натереть нос, — сердито заметил Шульц. — Завтра с утра покажете мне объект. Выезд в девять ноль-ноль. А теперь в гостиницу.
— Слушаюсь, господин полковник. Может быть, с дороги по рюмочке… Есть «наполеон», — решил в последний раз попытать счастья Ратнер.
— Я, кажется, ясно сказал, — последовал ответ.
«Все, это конец», — решил Ратнер.
На следующий день после тщательного осмотра охраняемого объекта, которому Шульц посвятил весь день, он пригласил к себе в кабинет начальника местного гестапо Брауэра. С немецкой педантичностью тот появился ровно в назначенное время. Шульц внимательно изучал стоявшего перед ним штурмбанфюрера СС — человека крупного телосложения, с глубоко спрятанными глазами, узким лбом и мясистыми губами. Планка орденов красовалась на его груди и говорила сама за себя.
Они представились друг другу.
— Я прибыл сюда с широкими полномочиями, прошу ознакомиться. — Шульц протянул гостю бумагу.
Брауэр внимательно прочел предписание.
— Я в вашем распоряжении, — ответил он, улыбаясь.
— Прошу вас, штурмбанфюрер, информировать меня об оперативной обстановке.
— Я не захватил… документы… разрешите…
— Прошу вас хотя бы в общих чертах, — мягко произнес Шульц, а сам подумал: «Хорош гусь, без бумаг ничего не помнит». Однако он отчетливо понимал, что ссориться с офицером гестапо ему нет никакого резона.
— Оперативная обстановка за последнее время заметно осложнилась, — докладывал Брауэр. — В город прибывают раненые офицеры. Их навещают жены, родственники. Все труднее и труднее стало держать в тайне истинное назначение объекта…
— А вы ставили вопрос о закрытии въезда в этот район?
— Нет.
— Почему?
Брауэр опустил глаза.
— Хорошо. Подумаем. Еще не поздно это сделать и сейчас. Продолжайте.
— Последний случай с задержанным фотографом, о котором вам, должно быть, известно, говорит о многом. Я принимаю все зависящие от нас меры…
— Кстати, о задержанном… — оживился Шульц. — Скажите, штурмбанфюрер, что-нибудь новое о нем удалось узнать?
— Есть основания утверждать, что он из иногородних. Идет активный поиск всего, что связано с фотографом. Получен сигнал. Накануне задержания его видели в городе у владельца магазина канцелярских товаров Лотта. Его опознал наш агент по фотокарточке. Появилась 'ниточка, которую будем тянуть.
— А что представляет собой Лотт?
— Приезжий торговец. Пока ничего сомнительного… — После некоторого раздумья Брауэр продолжал: — В нашем квадрате зафиксирована работа радиопередатчика… Кое-что нашим специалистам удалось расшифровать… Проверили на Лотте… Не клюнул. Выходит, не он… Одно ясно: кто-то должен к кому-то прийти на связь.
— А не поторопились с Лоттом?
— Обстановка складывалась так, что пришлось рискнуть.
— Выходит, агент работает под боком.
— Так точно.
— Сколько у вас пеленгаторов?
— Один.
— И вы с одним думаете поймать вражеского агента? Немедленно запросите дополнительные силы за моей подписью.
— Слушаюсь, господин полковник.
— Фотограф что-нибудь в магазине купил?
— Уточняем…
