нежности.
– Ты её помнишь? – спросила Верочка, сдерживая желание прижать девочку к груди.
– Помню. Давайте я поснимаю вас с Петей на видео.
– А тебя это не затруднит?
– Ну что вы, нисколечко.
Некоторое время они веселились, позируя перед камерой. Маша наскоро обучила Веру, и она тоже немножко поснимала их вдвоём с Петей.
– Когда мы вернёмся в Москву, я сделаю видеоролик о том, как мы с вместе отдыхали, и подарю вам, . – пообещала Маша. – А можно, мы с Петей пойдём искупаемся, а вы посмотрите за камерой?
– Конечно, идите, только не заплывайте слишком далеко…
Верочка посмотрела вслед удаляющимся детям, и, окончательно смягчившись, шепнула:
– Бедная моя девочка…
– Ты умеешь плавать? – поинтересовалась Маша, пиная ногами набегавшие волны.
– Да, – с гордостью ответил Петя, – я с самого детства занимаюсь плаваньем и гимнастикой.
– Отлично… Пошли!
Некоторое время они ныряли, соревнуясь во «кто кого перенырнёт». Выныривая, Маша каждый раз поглядывала в сторону Анфисы и Максима, сидевших в открытом кафе, неподалёку от места, где швартовались прогулочные катера и яхты. Когда они встали и направились в сторону причала, Маша сказала:
– Петя, давай отпустим твою маму купаться, а то ей жарко.
– Давай…
– Верочка Ивановна, – закричала Маша издалека,– идите купаться, а мы посидим.
Верочка помахала им рукой, поднялась на ноги и вошла в воду. Маша с Петей с шумом промчались мимо, обдав её тучей брызг. Верочка вздрогнула, погрозила им пальчиком и пошла дальше. Она потихоньку, шаг за шагом, погружалась в прохладную воду, любуясь безоблачным небом. Как всё – таки хорошо, что её брат Боря подарил им путёвку, о которой они с Петей так долго мечтали.
Выйдя на берег, Маша посмотрела вслед удалявшейся Верочке Ивановне, и неожиданно спросила:
– Петь, ты мне друг?
– Друг… – не задумываясь, ответил Петя.
– Ты любишь смотреть детективные фильмы?
– Люблю, хотя мама их не одобряет … Но я всё равно стану детективом, когда вырасту.
– Так вот, ты можешь стать им прямо сейчас…
– Как это? – опешил Петя.
– Так. Я провожу одно расследование, и ты мне поможешь.
– Правда? – не поверил Петя.
– Честное слово. Согласен?
– Конечно!
– Тогда одевайся… – сказала Маша, поспешно натягивая шорты и майку.
– А мама? Надо же ей сказать.
– Скажем потом. Надо торопиться, иначе можем опоздать, и никакого расследования не получится.
– Хорошо, скажем потом.
Маша подхватила видеокамеру, скомандовала «за мной!», и со всех ног помчалась к причалу. Петя бежал вслед за ней, стараясь не отставать..
Верочка видела белоснежную яхту, отходящую от причала. Она сощурила глаза и с трудом прочитала название судна: – FAINЕ. Яхта развернулась и взяла курс в океан, к виднеющимся на горизонте небольшим островам. Неужели среди них и правда есть необитаемые?
– Удивительно, – подумала она, – в наш век и необитаемые острова… Какая красивая яхта! Интересно, заметили её ребята или нет…
Она обернулась к берегу и поискала взглядом детей, но не нашла. Их лежаки были пусты. Наверное, они легли на песок. Да, зрение в последнее время заметно ухудшилось. Большие нагрузки всё – таки дали о себе знать.
– Надо обязательно сходить к окулисту, – подумала Верочка, – наверное, в очках я стану похожей на «синий чулок», но делать нечего…
Глава 2
Анфиса познакомилась с Машиным отцом на открытии выставки известного современного художника. На самом деле её интересовала не живопись, а возможность завести среди посетителей полезное знакомство. К сожалению, выбор был невелик. Мужчин было немного, да и те находились под надёжной охраной своих спутниц. Наконец она заметила хорошо одетого, полноватого мужчины лет сорока, который был явно без пары. Анфиса сделала вид, будто споткнулась и подтолкнула его под руку, в которой он держал бокал с вином. Вино выплеснулось на смокинг. Мужчина резко обернулся, но, увидев перед собой очаровательную молодую девушку, неожиданно стал извиняться сам.
Они выпили по бокалу шампанского, и познакомились. Его звали Михаил Андреевич Колобков (вот уж действительно настоящий колобок, подумала Анфиса). Представившись, она согласилась выпить ещё. Потом доверчиво склонилась к уху Михаила Андреевича, пожаловалась на головокружение и попросила на минуточку побыть её кавалером. Колобок обрадовался, не веря своему счастью, а когда она снова пожаловалась на головокружение, предложил отвезти её домой.
Их отношения складывались замечательно. Она называла его «папиком», он её «малышом» и «киской». Вскоре Михаил Андреевич решил познакомить её со своей двенадцатилетней дочерью.
– С радостью, – заверила Анфиса, – девочка уже почти взрослая (свой первый роман Анфиса завела, когда ей едва исполнилось четырнадцать), мы обязательно подружимся.
Как бы не так… Дочка была не так проста, как хотелось бы. Она даже не пыталась скрывать, что Анфиса в их доме лишняя.
Михаил Андреевич понимал, что Анфиса для мачехи слишком молода, но всё – таки надеялся, что со временем они найдут общий язык и станут подругами. Он делал всё для того, чтобы примирить их и сблизить. Анфиса чувствовала, что этого не случится никогда в жизни, но всё – таки решилась, по настоянию папика, переехать в его квартиру. Надо было как – то выстоять до того, как она станет его законной женой, а там будет видно. В любом случае, с пустыми руками она отсюда не уйдёт.
На самом деле всё обстояло намного хуже, чем она могла себе представить. Как оказалось, Маша очень любила животных. Анфиса пришла в ужас, узнав, что в их квартире, вместе с котом Барсиком, белочкой Лушей и попугаем Жаком проживает метровый уж Яшка. Маша выкупила его у издевавшихся над ним мальчишек за сто рублей, когда он был ещё совсем маленьким.
Жила эта разномастная компашка дружно, во всяком случае, никто друг друга не клевал, не царапал, и не пытался задушить. В общем, все жили припеваючи, свободно разгуливали по квартире, и нежно обожали Машу. Это было видно по тому, как они спешили ей навстречу, едва заслышав её шаги.
Каждый вечер Маша брала книгу, и, похлопав по ней рукой, усаживалась под торшер, стоявший между креслами в углу гостиной. Они тут же собирались вокруг неё. Луша прыгала на журнальный столик, где её ожидало угощение в виде горсточки семечек или орехов. Ужа Маша вешала себе на шею, поближе к торшеру. Он грелся под тёплой лампочкой, заглядывал через её плечо в книгу и удивлённо покачивал головой. Скорее всего, его привлекало движение теплого воздуха от перелистываемых страниц, но Маше хотелось верить в то, что Яшка никакой не уж, а самый настоящий заколдованный принц. Вечерами, лежа в постели, она придумывала немало волшебных историй, чтобы его расколдовать, но пока что все они заканчивались неудачей.
Попугай усаживался на другое плечо и копался в Машиных волосах. Кот располагался в кресле, стоявшем напротив, и сладко подрёмывал. Время от времени попугай одобрительно выкрикивал «чудеса!», уж качал головой, а кот открывал глаза, и, словно в знак согласия, взмахивал хвостом.
Анфиса смотрел на эту идиллическую сцену, и всё больше убеждалась в том,
