Гермиона не знала, сколько она так простояла, ощущая целостность и завершенность. Может минуту, а может и две… а может, и час… или сутки…
Но вот, мадам Помфри, после очередной серии сложных жестов, облегченно вздохнула, и вытерла выступивший пот.
«Похоже, мне пора».
Девочка словно пробудилась ото сна под теплым летним солнцем. Окутавшие Гермиону ощущения спокойствия и безмятежности пропали, сменившись действительностью дождливого осеннего дня.
Со стороны левитируемых колдомедиком носилок донесся судорожный вздох.
* * *
Больничное крыло ничуть не изменилось за лето. Да и за прошедшие осенние месяцы тоже. Даже ощущения при первом пробуждении были теми же, что и в прошлый раз, после запретного коридора. Гарри точно также не мог пошевелить и пальцем.
«Мистер Поттер, а чего вы хотели, после таких-то травм? Да и загоняли вы себя с уроками совершенно зря! Я же предупреждала вас летом, чем это чревато!»
Сразу после того, как Гарри разрешили принимать посетителей, первым проведавшим его была Гермиона, которую тут же взяла в оборот мадам Помфри, обратившая внимание на ее бледный и уставший вид. Заверения, что это все из-за переживаний за лучшего друга, вполне достаточные для преподавателей, на квалифицированного колдомедика не подействовали. Диагностика показала, что девочка на грани истощения.
— Как можно быть такой безответственной! Одного раза было мало? Как вообще вы умудрились настолько себя исчерпать?
— Мы с Гарри дополнительно занимались по вечерам.
— Вы что, анимагию тайком пытаетесь практиковать? Не верю, что вам так много задают, что вы потратили столько сил на уроки.
— Мы отрабатывали изученные в школе заклинания. Но очень… усердно, — чуть смущенно ответила девочка.
«Я бы, пожалуй, не смог так вывернуться», — подумалось прекрасно все слышавшему мальчику.
— О Мерлин, а я-то думала, что хуже Рейвенкло и быть уже не может!
В результате мадам Помфри сообщила девочке о двухдневном освобождении от занятий и заставила ее остаться в больничном крыле до вечера. Неизвестно, что расстроило Гермиону сильнее: невозможность посещения уроков или же своеобразный вкус залитых в нее зелий.
Впрочем, особенно огорченной девочка не выглядела. Убедившись, что мадам Помфри вышла, Гермиона начала полушепотом делиться новостями о событиях последних суток.
— После того, как тебя унесли, у всей команды Слизерина забрали палочки и начали их проверять. Представляешь, оказывается, есть заклинание, показывающее, какое колдовство было сотворено! Гарри, они же могут узнать о …
— Предпринятых нами мерах по борьбе с мелкими грызунами?
— Именно! Думаю, нам стоит пока прекратить «расширенный курс», и использовать мышей только для трансфигурации. Ну, или для тренировки «обычных» заклинаний.
— А еще нужно не давать повода проверять наши палочки.
— Это само собой. Никакого участия в травле Слизерина!
— Какой еще травле?
— Ах да, о чем я говорила?... Так вот, проверка палочек их команды ничего подозрительного не обнаружила. И Флинт заявил, что если они не виноваты в поведении бладжера, то никакого нарушения правил с их стороны не было, и нет повода прекращать матч. И судья с ними согласилась!
— Что?! Игру продолжили? Но ведь я…
— Гарри, я специально потом посмотрела правила квиддича. И травма игрока действительно не является поводом досрочного завершения матча! Формально, игра не останавливается, даже если ОБЕ команды в полном составе не способны подняться в воздух. Единственное четко оговоренное событие, означающее конец игры — это поимка снитча. Эти идиотские правила не менялись уже несколько веков! Потеря ловца одной из команд там просто не предусмотрена!
Результат игры для сборной Гриффиндора был закономерным и неожиданным ни для кого не оказался. Однако, всех присутствовавших ошеломил итоговый счет.
Игра, по сути дела, и так велась в одни ворота. Деморализованные потерей ловца, гриффиндорцы не смогли оказать хоть какого-то сопротивления летавшим на новейших метлах противникам. Но вдобавок к этому, Слизерин решил выжать из сложившегося положения все возможное. Пользуясь тем, что у команды Вуда не было возможности прервать избиение, Флинт приказал Малфою полностью игнорировать снитч, и до самого вечера слизеринцы безнаказанно накручивали счет, завершив в итоге игру с отрывом более чем в тысячу очков.
Три четверти школы покидали матч в крайне подавленном настроении. Его результат, фактически, полностью лишил их шансов на победу в кубке. Радости не прибавлял и откровенно довольный вид представителей змеиного факультета, глумливо предлагающих ничью своим будущим соперникам. Лишь самые прозорливые напряженно молчали, догадываясь, что именно вскоре начнется.
Вообще, по сравнению с маггловским спортом, в квиддиче, понятие «запрещенный прием» было очень и очень расплывчатым. Даже в Хогвартсе, обычно судящая матчи мадам Хуч закрывала глаза на многое, обращая внимание лишь на самые грубые нарушения правил. А уж в профессиональной лиге порой творилось такое… В футболе за подобные «трюки» игроки красными карточками не отделались бы. Получили сразу бы лет пять, не меньше.
Но даже в квиддиче не одобрялось настолько неспортивное поведение. И постепенно, грусть и печаль сменялись недовольством и злостью. Причины, имевшиеся для этого у Гриффиндора, были очевидны. Рейвенкло и Хафлпафф, лишившиеся всяких шансов на победу, от него не отставали. И три факультета были едины в своей ненависти к четвертому, как никогда ранее.
Обстановка накалялась. Деканы факультетов, предчувствуя неладное, быстро разогнали своих подопечных по общежитиям и, для надежности, заблокировали выходы.
В гостиной Гриффиндора было очень шумно. Громко звучали призывы мести подлым змеям и высказывались способы ее осуществления. Варианты эти, при всем своем многообразии, постепенно упрощались, вырождаясь в простое «соберемся все вместе и каааак врежем им!» Логично было предположить, что похожие дебаты велись и в двух других гостиных.
Наутро, деканы сделали своим подчиненным внушение на тему, как можно и как нельзя выражать свое недовольство поведением товарищей по школе. Но, не смотря на всю строгость данных речей, было видно, что сами учителя, в целом, солидарны с учениками.
Завтрак в Большом зале проходил в очень напряженной обстановке. Слизеринцы пришли на него одной плотной группой, делая вид, будто ничего особенного не происходит. Получалось у них не очень хорошо. Не смотря на репутацию «хитрых и изворотливых», детям все же было трудно сохранять невозмутимый вид под тяжелыми взглядами всего зала. Особенно бледными и напряженными выглядели идущие несколько обособленной кучкой игроки квиддичной команды, которые успели уже осознать, возможно, не без посторонней «помощи», последствия своей «блестящей» победы.
