что хоть пробок не было, и мы успели вас перехватить! — сказал Джон.
— Заставили вы нас поволноваться, ребятки! Ну, что за глупость была лезть туда, о чем вы понятия не имеете, — отчитывала детей Анна.
Когда она волновалась, то незаметно для себя начинала говорить строгим голосом. Как учительница в школе.
— Аня, Аня, не волнуйся, дорогая, — улыбался Джон, — Я же тебе говорил, что То-То проводит ребят на вокзал. Мы и помчались на «Центральную», встречать, а мама смотрела на все поезда, проходящие мимо, к нам даже полицейский подходил, такой у нас был растерянный вид. Мы объяснили, что ждем детей, что они не знают станции. Он даже любезно предложил дать оповещение по всем поездам.
— Мы слышали объявление! Это вы здорово придумали, мам! — сказал Ян.
— Еще б не здорово, мамочка — талант, — Джон улыбнулся, глядя в зеркало заднего вида на своих мальчишек, затем взглянул на Анну и подмигнул ей, как будто хотел сказать: «Успокойся, все хорошо!»
— Папа, а То-То — это кто? Он такой забавный и милый, — Ян вспомнил улыбку гигантского Кота.
— Это, дружочек, дух-хранитель бабушкиных воспоминаний. Она создала весь этот дом, все эти комнаты, чтобы в уединении наслаждаться теми моментами, которые были наиболее значимы в ее жизни, и поселила туда То-То. Ведь он так похож на героя какой-то книги из ее детства. Был такой персонаж в японском фольклоре, ей он очень нравился.
— А что это за книга?
— Сейчас уже не вспомню, надо будет у бабули спросить…
— Жаль, что у нас нет этой книжки…
— Но ведь всегда можно поискать по городским библиотекам.
Непринужденная беседа, как будто ничего серьезного не произошло, накалила и без того взвинченные нервы Анны. Как могут они так спокойно разговаривать о каких-то книжках, когда буквально час назад она места себе не находила от волнения.
— И все-таки, Джон! Ты думаешь, что ничего страшного не произошло, но… мир теней — это не прогулка в саду! — сказала она.
— Так это был мир теней? Ха, я так и думал! — Лэсли даже присвистнул от восторга.
Много раз он слышал об этом мире от отца, ведь по большей части вся его работа — работа дозорного лиса — была сосредоточена именно на пришельцах из мира теней. Только лисы были достаточно хитры и имели тонкий нюх, чтобы обнаружить и выследить зловещие тени, только лисы могли обмануть тень и заставить ее убраться из мира людей навсегда.
Лэсли не первый год нес свою службу в рядах сэнмиров, но ему еще ни разу в жизни не доводилось встречаться лицом к лицу с тенью.
— Да, вы попали в особенный мир, причем в один из самых враждебных человечеству миров, — уже серьезно сказал Джон.
— А почему? — удивился Ян.
— Давай по порядку. Каждый раз, когда рождается на Земле человек, в мире теней рождается его тень, по сути, его темная сторона. Чем больше негатива испытывает земной человек, тем сильнее, злее и коварнее его двойник в параллельном мире. Чем более радостной жизнью живет житель Земли, тем спокойнее и легче его тень. Такая тень даже может вести достаточно умиротворенное существование, в каком-то смысле даже обрести покой и гармонию…
— Но чем же они опасны? — Ян не понимал.
— Тени — это средоточие всего самого мерзкого, ужасного и отвратительного, что есть в людях, их темная сторона. Пусть даже сам человек себе в этом не признается и не хочет видеть свою тёмную сущность, от этого она не делается лучше.
— Не каждый злодей признается сам себе в том, что он злодей. А иногда мы и вовсе не осознаем, что сделали что-то нехорошее, и замечаем свои плохие поступки только по их последствиям, — добавила Анна. — Но в отличие от теней мы способны осознать это.
— Да, — сказал Джон. — В этом нам помогает совесть. Но у теней нет совести, нет ни чести, ни морали. Они не умеют любить или сочувствовать. Им всего мало и они всегда голодны, они, как хищники, всегда ищут — ищут способы получить дополнительную пищу, а что может быть в этом отношении лучше для них, чем энергия негативных эмоций из мира людей? Пробраться к нам, чтобы питаться человеческим страхом, болью, гневом — да для них это как торт с мороженым. Вот почему мы и ведем с ними борьбу, ведь они разжигают войны, провоцируют людей на подлости, на обман и даже на убийства. Это многовековая война, ребятки… и мама права. Тени могут быть опасны.
— Но зачем тогда бабушке выход в мир теней из своего дома? — удивился Лэсли.
— Я предупреждал бабушку, — нахмурившись, ответил Джон, — она слишком легко использует аномальную зону для своих нужд. Но дорога в воспоминания — это билет в один конец, особенно для одинокого пожилого человека. Если жить в воспоминаниях, то даже не заметишь, как сам станешь тусклой тенью. Вот почему ей каждый раз приходится возвращаться через мир теней. Это как напоминание о том, что можно потерять себя, если уйти в иллюзорный мир прошлого. Поэтому бабушке и нужен То-То — надежный проводник, он создан из самых позитивных детских воспоминаний бабы-Лизы. В мире теней, в мире отрицательных эмоций, ему ничто не угрожает. Он как луч света в темном царстве, радость жизни в чистом виде. Никакая меланхолия и депрессия к нему не прилипнут, никакое зло его не одолеет.
— Хорошо еще вы догадались послушаться То-То, а не сбежали погулять, с вас ведь станется! Если вы не будете думать головой, попадете в большие неприятности! — сказала Анна.
— Мы будем, обещаем, будем, — уверил ее Лэсли.
— Да-да! — подхватил Ян, — Обязательно. Вот увидишь, мы больше никуда не полезем.
— Тем более и в саду нам найдется, чем заняться, надо же поупражняться, мы будем тренироваться дома или в лесу…
— Лучше в лесу, — Анна позволила им увести разговор в другую плоскость. Она не могла долго сердиться на своих детей.
— Ну да, в лесу, там, у пруда есть отличная полянка, там вообще никогда никого не бывает, да и если кто появится — подумаешь, лису увидят, сказал Лэсли.
— Ребята, но мама все-таки права, будьте осторожны. И дело не в том, что вас кто-то заметит. Люди, вообще, склонны сами себе объяснить с точки зрения логики даже самые немыслимые вещи. Так что об этом можно не волноваться.
Вот, например, в прошлом году произошел «разлив тумана» — это когда какой-то из параллельных миров случайно вливается в наш через какую-то прореху, часто ведь бывает: то тут, то там рвется… Особенно здесь — все очень
