В конце 70–х годов английские конструкторы прикидывали, как послать исследовательский звездолет–автомат к звезде Барнарда, у которой, как вы помните, предполагают наличие планетной системы. У англичан общий вес получался уже 54 тысячи тонн. Время полета — 50 лет.
Существует целый ряд интересных и остроумных предложений по созданию принципиально новых, теоретически возможных, а практически крайне сложно выполнимых космических двигателей будущих звездолетов: ядерных, плазменных, электрореактивных, микровзрывных, лазерных, фотонных, принимающих для полета электромагнитные волны, летящих под солнечным парусом и даже использующих встречающееся на их пути межзвездное вещество. Не будем рассматривать их конструкции, поскольку это другая тема, повторю только, что все это скорее относится к умственным играм, чем к реальной инженерии.
Однако уже в который раз убеждаемся мы, что почти у любой частной проблемы CETI, даже тогда, когда она решается, кроме явной, видимой, обнаруживается новая, поначалу невидимая грань. Воистину CETI — сказочный дракон, у которого на месте одной отрубленной головы тотчас вырастает новая. Так и со звездолетами.
Конечно, теоретически возможен дружеский визит к братьям по разуму, которые живут на расстоянии 1000 световых лет от Земли, если построить звездолет, способный лететь со скоростью, близкой к скорости света. Ведь, согласно знаменитому парадоксу Эйнштейна, при таких скоростях течение времени в звездолете замедляется. Не требуется смены нескольких поколений внутри корабля, чтобы достичь весьма удаленных районов Галактики. Но ведь для тех, кто провожал стартующий звездолет, земной ход времени не меняется. При полете, например, к туманности Ориона, находящейся на расстоянии около 1500 световых лет, звездоплаватели постареют на 30 лет. На Земле же пройдет три тысячелетия. Радостные космонавты на «отлично» выполнят возложенную на них программу, привезут ответы на все вопросы, которые интересовали Землю, но тут обнаружится, что за три тысячи лет, прошедшие на Земле, ответы их никому не интересны, что все это какая–то музейная труха, что целая взрослая жизнь, прожитая в плену их прекрасной, совершенной, наикомфортабельнейшей звездной тюрьмы, прожита напрасно…
А ведь так непременно случится. Представьте, наш фантастический звездолет улетел с Земли всего 500 лет назад. И вот сегодня звездолетчики вернулись и рассказывают нам, что Земля — шар, что жизни на Луне нет, что у человека есть большой и малый круг кровообращения, что с помощью некоторых технических ухищрений он может летать по воздуху и т.д. и т.п. Что должны делать мы, слушая их? Улыбаться и говорить спасибо?
И одновременно представьте себе психологию звездолетчиков. Ведь они, вернувшись домой, на самом деле возвращаются на совершенно новую, незнакомую планету. Ни одного любимого лица. Ни одного знакомого здания, ни одного пейзажа, который сердце хранило столько лет! Неизвестные машины, непонятные механизмы, чуждый уклад жизни, непривычный для слуха язык — все, все другое. Как любим мы уэллсовскую сказку о «машине времени»! Но ведь эта машина могла вернуть нас обратно в наше время. А если бы не могла? Иногда, расстроенные какими–нибудь горестями и трудностями, мы восклицаем в сердцах: «Эх, как славно было бы жить лет через сто, а то и через тысячу!» А славно ли? Все мы неразрывно связаны со своим временем, своей эпохой, и если мы потеряем эту связь, то неизбежно потеряем что–то очень важное в себе…
Как видите, проблема CETI — это изощренно переплетенный природой клубок и астрофизических, и биохимических, и радиотехнических, и космоинженерных, и этических, и философских проблем. Но если его так трудно распутать (а я надеюсь, что мне удалось убедить вас, что распутать его невероятно трудно), то, может быть, стоит и вовсе поставить крест на всем этом деле? Искать или не искать? Вот в чем вопрос.
Конечно, искать! Искать непременно!
Мне кажется даже, что, если мы найдем разумных инопланетян, подарком нам будут не ответы на те загадки природы, которые мы еще просто не успели разгадать. «Они научат нас лечить рак!» — мечтают одни программисты от космоса. А может, и не научат, потому что у них нет рака, они не знают, что это такое. «Они научат нас бессмертию, — утверждает Френсис Дрейк, — которого можно достигнуть, «переписывая» из старого мозга индивида всю информацию в молодой мозг». Может быть, и научат. А нужно ли нам бессмертие? Подумайте, как это страшно звучит: я бессмертен! Ведь неглупые люди в древних библейских легендах превратили именно бессмертие в страшную божью кару.
Если мы их найдем, главным подарком будет преодоление одиночества, превращение мечты в знание: да, мы не одни! Узнав других, мы лучше узнаем себя. Мы осознаем свое место во Вселенной, свой нынешний возраст, а возможно, даже заглянем в свое завтра. Контакт со внеземной цивилизацией мог бы убедить тех немногих, кого так трудно убеждать, в великих ошибках настоящего и уберечь многих от ошибок будущего. Контакт превратит нас в подлинно космическую цивилизацию, космическую не потому, что мы умеем запускать космические аппараты, а потому, что мы начнем жить жизнью космоса.
История показывает, что Циолковский ошибался очень редко, и я не думаю, что он ошибался, когда писал: «… Теоретически мы уверены в бесконечности Вселенной и числа ее планет. Неужели ни на одной из них нет жизни? Это было бы уже не чудом, а чудищем».
Тогда — да здравствуют чудеса!
Психоробика — наука, психология роботов, одно из направлений робототехники.
Лев — денежная единица в Болгарии.
Имеется в виду вигвам — хижина индейцев.
Алиби — отсутствие обвиняемого на месте преступления как доказательство его невиновности.
Научно–исследовательский комплекс для исследования растений в очень широких диапазонах температур, давлений, влажности, газовой среды и т.д. (Здесь и далее примечания автора).
По другим данным: от 0,4 до 1 массы Юпитера.
CETI — английская аббревиатура, которая в настоящее время широко распространена как в научной, так и в научно–популярной литературе. Мы тоже будем ею пользоваться. CETI соответствует русскому: «проблема поиска внеземных цивилизаций».
