— Я ее почти не помню — только на уровне чувств, ощущение теплоты и ласки.
Сэлли покачала головой:
— Все равно не понимаю: как ваш отец мог таким образом поступить со своими сыновьями?
Том опустил взгляд на карту.
— Он хотел, чтобы все его поступки и все, чем он владел, было из ряда вон выходящим. Это относилось и к нам. Но мы не оправдали его надежд. И вот его последний вздох — скрывшись с богатством, отец попытался принудить нас совершить нечто такое, о чем еще долго судачил бы мир. Чем он мог бы гордиться. — Том горько рассмеялся. — Если об этом деле пронюхает пресса, поднимется потрясающий шум. Просто грандиозный. Шутка ли — где-то в Гондурасе спрятано богатство на полмиллиарда долларов. Сюда сбегутся толпы народа со всего света и начнут искать.
— Должно быть, трудно жить с таким отцом?
— Нелегко. Не могу припомнить, сколько теннисных матчей мне пришлось сыграть, когда он поднимался и уходил до окончания, потому что не хотел наблюдать, как я проигрываю. Он был беспощадным шахматистом, но, когда брал над нами верх, бросал игру. Не терпел, чтобы мы сдавались даже ему. Когда мы приносили домой отметки, отец никак их не комментировал, но по глазам я видел, что он разочарован. Все, что было хуже круглых пятерок, казалось ему катастрофой. И он не мог себя принудить об этом говорить.
— А у вас бывали круглые пятерки?
— Однажды. Он положил мне руку на плечо и любовно пожал. Вот и все. Но этот жест стоил многого.
— Извините, но это ужасно.
— Каждый из нас находил утешение в своем. Я — в собирании окаменелостей. Хотел стать палеонтологом, потом решил работать с животными. Они нас не судят. Лошади не требуют, чтобы человек изменился, и принимают его таким, каков он есть.
Том умолк. Его удивляло, насколько ранило, даже в тридцать три года, воспоминание о детстве.
— Извините, — смутилась Сэлли. — Я не собиралась вторгаться в вашу жизнь.
— Я никоим образом не собирался его чернить, — махнул он рукой. — По-своему он был хорошим отцом. Может быть, слишком нас любил.
Сэлли помолчала и поднялась.
— Что ж, прежде всего нам необходимо найти провожатого, который помог бы подняться по реке Патуке. Но я совершенно не представляю, с чего начать. — Она взяла телефонную книгу и принялась листать. — Раньше ничего подобного мне делать не приходилось. В каком разделе смотреть? «Путешествия и приключения»?
— По-моему, надо найти забегаловку, где ошиваются здешние репортеры. Журналисты — самые смекалистые на свете люди.
— Один — ноль в вашу пользу.
Сэлли наклонилась, извлекла из сумки носки, рубашку, брюки, легкие кроссовки и грудой бросила перед ним. — Теперь можете расстаться с вашими крутыми сапогами.
Том сгреб одежду и пошел в свою комнату переодеваться. Костюм состоял в основном из карманов. А когда он снова появился в гостиной, девушка покосилась на него и заявила:
— Несколько дней в джунглях, и вы не будете казаться таким нелепым.
— Спасибо. — Том подошел к телефону и позвонил портье. Оказалось, что журналисты собираются в баре под названием «Лос-Чаркос».
«Лос-Чаркос» оказался не дырой, как ожидал Том, а изящным, отделанным деревянными панелями заведением, примыкавшим к вестибюлю симпатичного старого отеля. Кондиционеры нагоняли арктическую стужу, в воздухе витал аромат дорогих сигар.
— Буду говорить я, — предложила Сэлли. — Мой испанский лучше вашего.
— И выглядите вы лучше меня.
— Не люблю шуток относительно пола, — нахмурилась девушка.
Они сели в баре.
— Hola[16], — поздоровалась Сэлли с прищурившимся из-под тяжелых век барменом. — Мне нужен журналист из «Нью-Йорк тайме».
— Мистер Сьюэлл? Не видел его с самого урагана, сеньорита.
— А репортер «Уолл-стрит джорнал»?
— У нас от них никого нет. Мы бедная страна.
— А кто есть?
— Роберто Родригес из «Эль Диарио».
— Нет-нет, мне нужен кто-нибудь из американцев. Человек, который знает страну.
— А англичанин сойдет?
— Вполне.
— Вон там, — бармен повел подбородком в сторону, — Деррик Дан. Он пишет книгу.
— О чем?
— О путешествиях и приключениях.
— Он что-нибудь еще написал? Можете назвать какие-нибудь произведения?
— Его последняя книга — «Медленные воды».
Сэлли оставила на стойке двадцатидолларовую банкноту и направилась к Дану. Том последовал за ней. Пока везет, подумал он.
Англичанин устроился в уютном уголке и потягивал напиток. Это был мужчина со светлой копной волос и мясистым лицом. Поравнявшись со столом, Сэлли остановилась как вкопанная, махнула в сторону сидевшего рукой и воскликнула:
— Ба! Да это же Деррик Дан!
— Да, я привык откликаться на это имя, — подтвердил англичанин. С его носа и щек не сходил багрянец.
— Как здорово! «Медленные воды» — моя любимая книга! Мне она очень нравится!
Деррик поднялся. Он оказался плотным мужчиной, аккуратным и подтянутым, в поношенных брюках цвета хаки и рубашке с короткими рукавами. Характерный типаж Британской империи.
— Весьма благодарен, — проговорил он. — А вы кто такая?
— Сэлли Колорадо. — Девушка пожала протянутую руку. «Вот, уже весь светится, словно идиот», — подумал Том. Он чувствовал себя неловко в новом костюме, от которого за милю несло магазином мужской одежды. Дан, напротив, выглядел так, будто дошел до края света и вернулся обратно.
— Не присядете за мой столик? — предложил он.
— Почтем за честь, — обрадовалась Сэлли. Англичанин усадил ее на банкетку подле себя.
— Мне то же, что и у вас, — промурлыкала девушка.
— Джин с тоником. — Англичанин махнул рукой бармену и поднял глаза на Тома. — И вы присоединяйтесь.
Том сел, но ничего не сказал. Он успел разочароваться в собственной идее — не понравилась пунцовая физиономия этого Дана, который так заглядывался на Сэлли, и не только на ее лицо.
Подошел бармен, и Дан заговорил с ним по-испански:
— Джин с тоником мне и леди. А вам?.. — Он посмотрел на Тома.
— Лимонад, — угрюмо отозвался тот.
— Y una limonada, — перевел Дан, и по его тону Том ясно понял, что подумал англичанин о его питейных пристрастиях.
— Как удачно, что мы с вами встретились! — продолжала восхищаться Сэлли. — Счастливый случай!
— Так вы читали «Медленные воды»? — улыбнулся Дан.
— Одна из лучших книг о путешествиях.
— Никаких сомнений, — подхватил Том.
— И вы тоже читали?
Том заметил, что его собеседник успел слизнуть полстакана.
— Разумеется, читал, — хмыкнул он. — Особенно понравилось то место, где вы пишете, как вляпались в слоновье дерьмо. Очень весело.
— В слоновье дерьмо? — оторопел Дан.
— Разве не в вашей книге написано про слоновье дерьмо?
