— А там есть на что посмотреть? — с сомнением спросил Атлантида.
— Найдете… Но сорок кредитов вперед.
Как только эгеец получил пластиковую карточку на сорок кредитов, он тут же радостно стукнул рукой-бластером по рукояти кресла и скомандовал:
— Теперь на нашу базу, и я на глайдере вмиг домчу вас до острова Вдохновения.
— Ты же сказал, что дворцы там… Вот и крыша виднеется.
— Это не дворцы. Это склады продовольствия. А все дворцы на Вдохновении. И Крто живет на Вдохновении. И я — тоже. А остров Сомнения — это лишь административный центр.
* * *
Как и на острове Сомнения, на Вдохновении почти не было обитателей. Если не считать двух стражей, что сидели на набережной в креслах. Один дремал. Другой бросал свободной левой рукой камешки в море. Море едва плескалось. Запах водорослей был лекарственно едок. Когда глайдер сел на вымощенной серым плиточным камнем площади, один из охранников остался на месте, а второй лениво покатил по неровной брусчатке к незваным гостям.
— Это археологи, хотят осмотреть дворцы, — сообщил Стато.
— Двадцать кредитов с носа, — заявил страж. Его космолингв был чудовищно невнятен. Возможно, маска мешала — она порвалась и была залита сгустками клея.
— Но мы же заплатили по двадцать кредитов, — напомнил профессор Рассольников.
— А мне по трепангу, — буркнул охранник. — У меня антигравитационная подвеска сдохла. Что ж мне, по булыжнику теперь весь сезон кататься, наращивая мозоли на заднице.
* * *
— Это Морив, с ним лучше не ссориться, — доверительно сообщил Стато. — Особенно, если вы будете работать на шельфе Вдохновения. Он приглядывает за тем, что творится на шельфе вокруг острова. Я тут не властен.
— А тому тоже надо заплатить по двадцатке? — спросил Вил Дерпфельд, указывая на стражника, что остался на набережной и продолжал меланхолически бросать камни в набегающие волны.
— Нет. Криг — стоик. Он прочел сочинения землянского философа Эпиктета и заявил, что ему в жизни ничего не надо. Ну… Лишь самое необходимое, чтобы продлить существование. Он смотрит на волны и подавляет в себе все эмоции, все желания. Так идем во дворец?
— Я бы предпочел сначала перекусить, — заявил сержант.
— О, это, пожалуйста, у нас отлично кормят! — Сразу оживился Морив. — И дешево.
* * *
Странно все-таки, что такая планета не развивает туристический бизнес. Вода в море как парное молоко, песок на пляже теплый и шелковистый на ощупь. Платон не отказал себе в удовольствии окунуться перед обедом. Он вошел в воду и проплыл кролем сотню метров. Лег на спину. Вокруг него колебались прозрачные колокольчики медуз. За колокольцами тянулись в воде пучки зеленоватых и красноватых щупальцев. Здешние мелкие медузы не ядовиты — другое дело крупные сверкающие шары — вот тех надо опасаться. Эгейцы варят из мелких медуз суп с приправой из морского лука и мясом морских ежей, — это им успел рассказать Стато, пока они летели на остров Вдохновения. Мысль о супе, пусть даже и таком экзотическом, заставила повернуть назад, к берегу.
Платон заметил, что кто-то из стражей наблюдает за ним издалека, но едва археолог направился к набережной, как наблюдатель мгновенно умчался на кресле-антиграве. У этого эгейца, в отличие от Стато, кресло было в полном порядке.
«Кто-то из шпионов Крто», — решил археолог.
На всей набережной, довольно длинной, облицованной массивными серо-красными плитами, нашлась одна-единственная крошечная таверна, которую обслуживал старик-эгеец, ухватками похожий на охранника. Только вместо бластера десница его сжилась с грилем. И едва гости вошли, как он швырнул перед ними прямо на стол огромную, золотистую, только что обжаренную рыбину. Капли масла забрызгали белоснежный костюм профессора Рассольникова.
— Поосторожнее! — крикнул Атлантида.
— Рыба вкусная, — отозвался хозяин и, развернув кресло, собирался скрыться на кухне.
— Я не привык к подобному обращению. — Платон упер тросточку в стену и преградил хозяину путь.
— Рыба вкусная, — повторил хозяин. — Ты же не пробовал! Попробуй… — И издал булькающий звук — рассмеялся. Надо полагать, добродушно.
Тыкать в хозяина тросточкой было после этого нелепо. Профессор Рассольников почувствовал себя неловко и освободил проход.
Посреди таверны стоял один-единственный длинный высокий стол. И вокруг ни сидений, ни табуретов. Тарелок не было. Все, что предложил им хозяин — это неровные прямоугольники толстой серой бумаги из водорослей. На эти листы раскладывали куски рыбы. Пробовать рыбу придется стоя. Неудобство касалось лишь людей: эгейцы уже расположились вокруг стола на своих креслах, и Стато принялся разделывать рыбину своими щупальцами. Перчатку он снял и засунул за пояс. Морив и Криг наблюдали за его действиями. Морив — нетерпеливо. Криг — со стоической покорностью, глядя на блюдо печальными глазами, лишь изредка вытирая драной перчаткой струйку слюны.
— Рыба в самом деле отличная, клянусь прибоем! — подтвердил Стато, отправляя здоровущий кусок себе в рот. — Да вы пробуйте, не стесняйтесь.
— Закуски мало берете, — сообщил хозяин на местном наречии, а Стато тут же перевел.
Мало? Платон изумленно глянул на рыбину. Да им вдвоем с сержантом ее за три дня не съесть. Хозяин поставил на стол бутыль темного, пахнущего водорослями пива и укатил на кухню на своем тарахтящем кресле.
Из задней комнатки выползли еще двое стражей. У одно кожа была ржаво-коричневой и шелушилась; у другого, напротив, совершенно белая.
— Рыба! Гостевой взнос! — крикнул Стато, и все пятеро тут же запустили свои щупальца в сочную рыбью плоть. В кружки-раковины полилось темное пиво. Платон согласился, что закуски в самом деле оказалось мало. Пришлось заказать еще одну рыбину. Стражи были ненасытны. Когда и сержант, и археолог уже не могли проглотить ни кусочка, пятеро охранников продолжали обгладывать скелеты и шарить голодными взглядами по стойке и столу.
— Уйдем, — шепнул Дерпфельд, — а то они сожрут и нас заодно.
Платон толкнул в бок Стато и указал на дверь.
— Еще, — неожиданно возвысил голос стоик Криг. — Мы не наелись.
— Разве я должен вас кормить? — удивился археолог.
— Конечно, как же иначе? Тем более, рыба теперь вкусная. — Криг рыгнул. — Ты — гость. По гостевому обычаю. По нашему обычаю. Мы любим гостей. Гостевой взнос — традиция. Нам угощение от гостей…
Стато что-то сказал на местном наречии. Платон, разумеется, почти ничего не понял. Несколько раз прозвучало имя Крто. И несколько раз Стато энергично провел в воздухе горизонтальную черту.
