— Вот не послушались вы меня… — начал было он почти с укором.
— Я вас великолепно слушаюсь, — прервала его Юля.
— Неправда. Не доверили нам самим провести испытания.
— Я и не могла этого сделать, — непреклонно ответила Юля.
— Могли. Вполне могли. А уж отложить замеры на день, отдохнуть после дороги и вовсе могли без всякого ущерба для дела.
На это Юля не сказала ни слова.
— Ну да будет вам наука, — продолжал Кольцов. — А уж следующий заезд я прямо за полковым забором проведу.
— Следующего не будет, — сказала Юля.
— То есть?
— Не нужен он. Мне и так все ясно. Ой! — вскрикнула вдруг Юля.
— Что случилось?
— Сапог потеряла, — засмеялась Юля.
— Господи, я испугался, думал, ногу подвернули, — признался Кольцов.
— И сапог жалко…
— Найдем! — шаркнул лучом по колее Кольцов. — Не заяц, не убежит. Вот же он!
— Ваш солдат не зря предупреждал. Они мне и правда великоваты, — снова засмеялась Юля.
— Стой! Кто идет? — раздался неожиданно в темноте властный окрик.
Кольцов и Юля, опешив, остановились.
— Тьфу ты черт! — вполголоса вдруг выругался Кольцов. — Я и забыл, что тут сторожевой пост выставили.
— Стой! Кто идет? Стрелять буду! — снова послышалось в темноте.
— Это я, капитан Кольцов! — назвал себя Кольцов.
И в этот момент, как назло, погас фонарик.
— Чтобы тебя разорвало! — в сердцах прошипел Кольцов, тряся фонарик.
— Ло-жись! — скомандовал часовой, и в темноте ночи гулко раскатилась автоматная очередь.
Кольцов, не мешкая, схватил Юлю за плечи и свалил на землю. Он не видел, куда она упала. Но, почувствовав, как быстро у него самого на локтях и коленях промок комбинезон, понял: и под ней такая же болотина.
— Ни в коем случае не поднимайтесь! — шепотом предупредил он.
— А зачем он стрелял? — тоже шепотом спросила Юля.
— Порядок такой.
— Ничего себе!..
— Вы уже промокли?
— До костей.
— Двигайтесь ко мне. Тут вроде посуше, — предложил Кольцов.
Юля проворно подтянулась к нему.
— Сейчас попробую с ним поговорить, — сказал Кольцов и окликнул солдата: — Караульный! Это я, капитан Кольцов. Ты что, не узнаешь меня?
Часовой молчал.
— Я попробую сейчас зажечь фонарик, — предложил Кольцов.
— На меня не светить! — послышался грозный окрик.
— Да я на себя! На себя!
— Что же вы не зажигаете? — спросила Юля.
— Черт бы его зажег! — сердито ответил Кольцов, беспомощно повертев фонарь в руках. И снова окликнул часового: — Вызывай разводящего!
Караульный не отвечал. На стрельбище было тихо. Только где-то в стороне по-прежнему гудел трактор.
— Что же он вас не слушается? — уже с иронией спросила Юля.
— Ему вообще с нами разговаривать не положено…
— И долго мы будем лежать?
— Пока не придет разводящий.
— Это тоже такой порядок?
— Глупость ужасная получилась, — смутился вдруг Кольцов. — Я во всем виноват. Забыл, что тут выставили этот дурацкий пост. Хорошо еще, что все так обошлось. Вы не бойтесь, пожалуйста.
— А я и не боюсь, — поняв смущение капитана, ответила Юля. — Я с вами… Лежу в грязи. Очень мягко. Даже приятно.
Кольцов понял, что Юля успокаивает его, и с благодарностью посмотрел на нее. Но ничего не увидел. Он глубоко вздохнул. И вдруг понял: ему не только нельзя сетовать на судьбу, а надо благодарить ее. Ибо, не окажись на их пути этого, как он выразился, дурацкого поста, никогда, быть может, Юля не была бы с ним так близка. А она лежала почти у него на плече, и ее волосы, одурманивающе пахнущие ландышем и миндалем, касались его лица… Ему захотелось сказать ей что-нибудь ласковое, теплое, значительное. Сказать о том, что таких красивых, обаятельных женщин он еще не знал. Что он ночи не спал от волнения, как бы вместо нее не приехал кто-нибудь другой.
— А вы теплый, — сказала вдруг Юля. — Сильный и теплый…
«Я — дубина! Кретин и осел! Еще неизвестно, чем все это кончится», — с негодованием на самого себя подумал Кольцов и спросил:
— Вы насморка не боитесь?
— Я вам уже сказала, что ничего не боюсь, — спокойно ответила Юля.
— А ведь можете получить, — продолжал Кольцов, подумав: «Какую околесицу, однако, я несу!»
— Конечно, если этот ваш разводящий не придет до утра, — согласилась Юля.
Кольцов не успел ответить. До слуха его неожиданно донеслось далекое урчание автомашины. А едва он приподнял голову и посмотрел в сторону этого звука, как увидел в темноте прыгающие вверх и вниз лучи автомобильных фар. В направлении поста из городка двигалась машина. Кольцов догадался: к караульному спешила подмога.
— Он будет здесь минут через пять, — рассчитал он.
— Откуда вы знаете?
— Знаю… — не стал уточнять Кольцов.
Минут через пять к посту подъехала машина. А еще минут через тридцать Юля и Кольцов были на Садовой улице. Хозяйка уже спала. Свет в ее окнах давно был потушен. Юлю это несколько озадачило. Но Кольцов мигом успокоил ее:
— Я знаю тут все наизусть. Ключ у вас?
— В тайнике.
— За трубой?
Юля кивнула. Кольцов быстро нашел ключ, открыл дверь.
— Вот вы и дома. Располагайтесь, — жестом пригласил он Юлю в дом.
Вы меня не оставляйте, — попросила Юля. — Я, признаться, днем и осмотреться-то хорошенько не успела, где тут что…
— Пожалуйста, покажу, — с готовностью согласился Кольцов.
Они зашли в комнату. Кольцов включил электричество.
— Первым делом я хочу вымыться, — сказала юля, осматривая вымазанный в грязи комбинезон.
— Придется греть воду…
— Не надо. Великолепно обойдусь холодной.
— Где же вы будете мыться?
— В саду.
— Да ведь холодно, Юлия Александровна!
— Эх вы, мужчины! — улыбнулась Юля. — Берите полотенце и идите в сад. И ждите меня. Я следом за вами.
После яркого света комнаты в саду Кольцову показалось особенно темно. Но скоро он пригляделся. Из бокового окна в сад через занавеску падал желтоватый луч. Кольцов разглядел тропу, прошел к сараю, заглянул в бочку. Она была полна воды. Хозяйка собирала ее здесь для того, чтобы она за день могла нагреться, и вечером перед самым заходом солнца поливать цветы. Кольцов сунул в бочку руку. Воду нельзя было назвать теплой. Но она не была и холодной. Тут же, на скамейке, Кольцов нашел и ковш. Он зачерпнул из бочки и услышал за спиной голос Юли:
— Ну вот и прекрасно…
Кольцов обернулся. Юля стояла в полосе света в халате и босиком, держа в руке туфли.
