ингредиентами. — Он увидел взгляд старосты, который пытался понять, что не так с Михеем. — Это от кулончика нового, — намекнул мужчина. — К тому же полки лавки опустели и поговорить надо.
— Пойдем, посмотришь, что нового привезли. — Дед поплелся в дом.
— А ты подожди здесь. Только ни шагу с места. — Алхимик скрылся в дверном проеме.
Сначала мальчик сидел и смотрел на дома, он не видел их уже год. Казалось, здесь ничего не изменилось. По деревне бегали все те же дети, правда, немного старше, знакомая ему бабушка Агафья, как всегда, щипала сорняки у своего дома. Дед Семен на нее ругался. Это его всегда забавляло. Они были славными людьми. Деда Гриши видно не было, что немного напрягло Михея, но его отвлекли знакомые голоса.
— Как тебя зовут? — неожиданно спросил кто-то из-за спины.
Михей повернулся и увидел рыжие волосы. Это были его сводные братья, что всегда пугали и всячески обижали его. По их лицам казалось, они не узнали его. Михей на секунду растерялся, пытаясь вспомнить имя, которое ему называл Амос.
— Т… Тим.
— Странное имя… — произнес четвертый по старшинству, Эил.
Этот мальчик обычно был довольно грубым и резким.
— Чужаки все странные! Мама говорит… — не договорил Киря, когда его пихнул в бок брат.
— Я… я не… не странный… — себе под нос, запинаясь, начал Михей.
Брат всегда его дразнил за то, что он отличался. Сейчас же он вновь пытался его задеть. Вспомнились моменты, когда тот его закрывал в чулане или заматывал в одеяло.
— Странный! — подтвердил Эил.
— Еще чудаковатее, чем… как там его звали?.. — произнес Трос.
— Собачкин Мех! — робко, но с весельем произнес Киря.
— Точно, Мех! — весело рассмеялся Трос.
— Михей, — тихо прошептал Михей, что закусил губу от обиды.
Они постоянно обзывали его и даже не помнят теперь его настоящее имя.
— Что ты там бубнишь, чудак? — грубо спросил Эил.
— Тим! Нам пора, — послышался голос учителя.
Радость переполнила сердце Михея. Он вовремя. Ему так хотелось уйти от них. Мальчик подбежал к мастеру. За своей спиной он услышал голос Эила.
— Его звали Михеем. Трос, не будь придурком. Киря, ты тоже должен помнить, ведь он был нашим братом…
Михей даже удивленно обернулся, чтобы снова глянуть на Эила. Хоть он с ним и не ладил, но Эил никогда не обижал своих братьев. Михей даже не заметил, как они подошли к дому дедушки Григория.
— Зелье при тебе? — спросил Амос, заходя на территорию дома.
— Д-да… — Сердце Михея нервно стучало, когда он понял, для кого делали лекарство.
Мальчик не смог сдержаться и побежал в дом. Высокая трава во дворе дома словно специально запутывала его ноги и мешала бежать. Он с усилием пробрался, срывая и топча траву.
В доме было темно, и на кровати сидел дед Гриша с опущенной вниз головой. Он держался за сердце и тихо постанывал. Дедушка довольно сильно изменился. Казалось, он постарел не на год, а на целых десять лет. Его дом тоже совершенно запылился.
Амос быстро переступил порог дома и подтолкнул ребенка вперед.
— Здравствуй, добрый человек. Мы принесли тебе лекарство, — спокойно произнес Амос, вставая перед стариком.
— Дедуль, выпей! — Михей с обеспокоенными глазами протянул лекарство.
Дедушка с усилием поднял голову, смотря на гостей, и улыбнулся по-доброму.
— Спасибо, дети, но мне не надо. Я помру сегодня. Время, видать, мое пришло. Смертушка родная зовет с собою. — Дедушка, казалось, совершенно не переживал, только легкая грусть и боль отражались на старом лице. — Мне зельица ваши уже не помогуть.
— Но они помогут дать вам время проститься с близкими. — Амос посмотрел на дедушку. — Вы правы, ваш путь земной закончится сегодня вечером, а дела незаконченные остались.
— Таки не осталось у меня никого. — На его глаза навернулись слезы. — Михеюшка мой родной… сгубили его люди глупые…
— Дедуль! Тут я! Тут! Живой! Погляди! — Мальчик снял кулон и заплакал.
Глаза старика распахнулись, и он горько заплакал. Трясущимися руками он потянулся к мальчику, желая обнять.
— Зелье, — напомнил ему Амос.
Старик схватил зелье да выпил его залпом. Ему стало легче, и он крепко обнял Михея, как самую дорогую ценность.
— Родненький мой! Похорошел. Повзрослел! — Он крепко прижимал к себе ребенка, а крупные слезы заливали плечо мальчика, пропитывая одежду. — Я ж думал, ты год как… мертв… А ты он как вырос!
Голос дедушки сильно дрожал и прерывался. Густые брови, белые от седины, закрывали черные глаза. Амос сел на сломанную скамейку и медленно осматривал дом, давая мальчику с дедушкой провести это время до конца вместе.
С каждым часом дедушка выглядел все более и более усталым. Все в этой комнате понимали, что время заканчивалось.
Амос только тяжело вздыхал. Ему всегда было трудно смотреть на то, как утекала чья-то жизнь. Ему так хотелось уйти и позволить им провести это время наедине, но он понимал, что Михею нужен будет он.
— Господин чародей, берегите мальчика моего. Он хороший малый, — тихо произнес дедушка, укладываясь на кровать. Ему уже было очень трудно сидеть ровно.
— Не переживайте, я позабочусь о нем. — Амос тихо подошел к мальчику, приобнял за плечо и прижал к себе. — Его ждет великое будущее, я это чувствую.
— Хорошо… — еле слышно произнес старик и медленно закрыл глаза.
Амос прижал к себе Михея, который вовсю плакал. Сначала мальчик держал дедушку за руку, но, услышав последний вздох, испуганно вздрогнул. Он отдернул руку и вжался в учителя.
Амос успокаивающе гладил его по волосам и спине.
— Дедушка… я же… мы же чародеи, так почему мы не можем его спасти? — плакал мальчик, все еще пряча лицо в груди, пока Амос медленно выводил его из дома.
— Да, мы чародеи, но мы не боги и не трикстеры. Мы не можем сделать все. У всего есть конец, и это тоже часть нашего пути. Если бы у жизни не было конца, то и сама жизнь бы не была столь ценной для нас. Твой дедушка попадет к Анри и сможет переродиться. Возможно, он станет прекрасным соколом…
Когда они вышли из дома, Михей остановился на пороге. В его руках была старинная книга о корваксах, последнее напоминание о дедушке с его историями. Его глаза все еще застилали слезы, и он смотрел на заросший двор. Трава разрослась еще сильнее.
Михей хотел бы вырвать всю эту траву, но увидел маленькую мышь. Мышь смотрела на него из зарослей травы. Рядом с ней высунулись еще несколько голов поменьше. Мышата с интересом глядели на плачущего «великана». Это семейство жило здесь, и, вероятно, не только
