Так они достигли до места, где был убит калао, и обнаружили войлочный пыж восьмого калибра, что подтвердило догадку: калао уводили охотника по прямой линии на восток.
— По-видимому, — решил Бреванн, — сумасшедший мальчишка погнался за другой птицей. Хотел принести пару.
Компас показал, что они почти не изменили своего направления.
Шли еще довольно долго.
— Куда же это его понесло?
— Сударь, — сказал Сами, — господин Фрике заблудился. Взгляните на компас. Он кружится.
— Да, это так, — подтвердил негр.
Андре сверился с компасом.
— А ведь верно. Но как же он не нашел своих собственных следов? Ведь мы же видим их ясно.
— Сок, вытекающий из мха, делает их темными не сразу, а лишь через несколько часов, — пояснил Сами.
— Ты прав. Однако он снова кружит и кружит. Понял, что заплутал, и ищет солнце. Потому и устремился к этой поляне… Это что такое?
— Тигр! — вскричал Сами. — Сударь, это тигр без шкуры.
— И убитый дробью. Молодчина Фрике!
— А вот здесь он жарил мясо хищника, вырезанное около почки. На этом месте он спал на тигровой шкуре.
— Покуда все хорошо, слава Богу, — успокоился Бреванн. — Идем дальше.
— Сударь, но следы все сворачивают.
Андре держал компас в руке, то и дело на него посматривая.
— Да, он так упорно делает круг, что, кажется, скоро придет к тому месту, где ночевал.
И действительно, следопыты снова вернулись к этому же месту.
Здесь они сытно позавтракали прихваченной обильной провизией и двинулись дальше.
Вскоре добрались до цепи холмов, поднялись на них и увидели четырех человек, сидевших у источника, где юноша утолил жажду.
Возле кучи маиса[42] стояли четыре лошади бирманской породы и жадно хрупали вкусный корм. Всадники лежали на траве под панданусами и весело беседовали.
Члены экспедиции направились к ним. При виде белого бирманцы почтительно встали.
Сами начал их расспрашивать о парижанине, а Бреванн залюбовался местными лошадьми. Они не велики, но красивы, быстроноги и замечательно выносливы. Дикие их табуны живут в Верхней Бирме.
— Ну, что ты узнал? — спросил он подошедшего толмача.
— Удивительные вещи. Это честные люди, охотники, сударь.
— Они видели Фрике?
— Да, сударь.
— Здоров?
— Да, но — арестован.
— Как? Кем же?
— Ловчими, охотившимися за Белым Слоном, за священным Буддой… А господин Фрике его убил.
— Будду убил?
— Да, сударь.
— И за это его увезли?
— По-видимому, так.
— Куда же? И кто это сделал?
— Слуги императора.
— Ну а эти кто такие?
— Они мне все объяснили. Я вам сейчас расскажу.
— Поскорее, пожалуйста. Меня снедает нетерпение.
— В каждом слоновом округе есть свой чиновник, при котором состоит его собственный отряд охотников.
— Знаю, продолжай.
— Начальник округа выслал этих охотников секретно, чтобы шпионить за ловчими, посланными от императора, и всячески мешать им поймать слона. Господин Фрике одним выстрелом все спутал.
— Они видели, как увозили француза?
— Да, сударь. Отряд состоял из двадцати слонов и нескольких всадников. Вероятно, они грузятся уже на плоты и лодки, чтобы плыть обратно в Мандалай.
— Спроси, далеко ли это отсюда?
— Пешком два часа пути.
— Стало быть, на коне полчаса.
Он резко обернулся к охотникам и произнес, словно те могли его понять:
— Хотите разбогатеть?
Сами перевел слово в слово.
— А что для этого нужно сделать, господин?
— Продать лошадей.
— Нельзя, господин. Они казенные.
— Скажите, что они пали.
— Невозможно.
— Хорошо. Я их все равно заберу. Толмач и ты, сенегалец, хватайте этих людей, каждый по одному, а я разберусь с остальными. Свяжите им руки и ноги. Цель оправдывает средства.
Негр и индус прыгнули на бирманцев, повалили их и скрутили. Двое других, обнаружив перед носом револьверы Андре, сдались без сопротивления.
— На коня, лаптот! Поедешь со мной. А ты, Сами, стереги пленных. Отвечаешь за них головой.
— Можете на меня положиться.
— Передай, им не причинят ни малейшего зла; лошади будут возвращены вместе с щедрым вознаграждением за невольную услугу. Жди меня обратно.
Бреванн вскочил на крепкого темно-гнедого коня, негр на другого, и оба помчались берегом ручья туда, где собирались садиться на плоты и лодки придворные ловчие.
Как мы уже знаем, спасатели опоздали: юношу увезли. И к лучшему. Иначе завязалась бы схватка, которая, возможно, кончилась бы гибелью обоих.
Андре возвратился в состоянии холодного бешенства. Связанные охотники лежали на земле. Сами их стерег. Они были совершенно спокойны. Так кротко умеют подчиняться силе только азиаты.
— Развяжи их, Сами. Сядь на одну из двух свободных лошадей, на другой пусть едет кто-нибудь из бирманцев. Мы вернемся к шлюпке. Трое остальных пусть идут за нами пешком. След найти легко — по зарубкам на деревьях. Объясни им также, что лошадей мы передадим их товарищу, который сейчас отправится с нами. А кроме того — дадим денег для всех. Да поторопись же, дорога каждая минута.
Охотники с готовностью согласились на все. Обещанная награда сделала их еще более кроткими и послушными.
Кони быстро домчали всадников до того места, где под парами стояла шлюпка.
Бреванн проявил обычную щедрость. Бирманец получил для себя и товарищей столько рупий, сколько не видел за всю предыдущую жизнь, а кроме того, всем четырем охотникам было подарено на память по ружью. «Пленный» даже глазам не поверил и все благодарил, благодарил без конца.
Ему, как азиату, казалось невероятным, что человек исполняет обещание, когда, вооруженный и сильный, он мог бы свободно этого не делать.
Бреванн, лаптот и индус сели в шлюпку. Громко и резко загудел свисток. Шлюпка понеслась по воде, как чайка.
Винт буравил воду, из трубы летели искры.
— Подбавьте-ка, друзья! — просил Андре.
Через десять минут он справился у кочегара:
— Ну и какова же наша скорость?
— Семь-семь с половиной миль в час.
— Нельзя ли прибавить хотя бы милю?
— Если топить углем, то можно. Но у меня только дрова.
— Хорошо.
Бреванн подозвал лоцмана:
— Можешь вести шлюпку ночью?
— Могу.
— Сколько нужно времени, чтобы достичь с нашей скоростью английской границы?
— Часов двадцать.
— Мы через пятнадцать часов должны быть в Мидае.
— Нереально. До Мидая сто семьдесят миль.
— Знаю. Надо идти со скоростью одиннадцать с половиной узлов.
