окраине белорусской столицы постоянно еще с восьмидесятых, так как служил в Советской Армии, до майора дошел, квартиру получил. Как срок пришел, уволился, теперь с приличной пенсией, работает в охране… в общем, в ус не дует. Да еще и с женой — между нами, стерва та еще — развелся. Как сказал бы Черный Абдулла из советского боевика про солнце и пустыню: «Хороший дом, да без плохой жены — что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость…»
Вот он как-то и предложил составить ему компанию в поездке на родину. Его родину, естественно — у него мама в Эстонии живет. Уже давно одна, половину пенсии за коммуналку дерут, но к сыну на ПМЖ не хочет. Говорит, пока ноги-руки носят, справлюсь. Ему и приходится раз в месяц-два навещать упрямицу.
В той прибалтийской столице (у мамы «хрущевка» в пригороде Таллинна) Вова решил меня в качестве презента сводить в баньку. Мы с ним оба заядлые парильщики. Так я и попал в заведение с красивым названием «Калма».
Парок оказался знатный! Я, само собой, с березовым веничком усердствовал, кряхтел, ухал, как полагается. Но с местными любителями похлестаться не контактировал, вроде глухонемого. И с Вовой старался вполголоса. Ибо там по-русски вообще лучше ни гу-гу. Патриоты, блин.
А потом пригляделся — ахнул! В парную же в специальных шапках ходят. Так из этих патриотов половина — обалдеть — в буденовках! С синими либо красными звездами, примерно поровну. То есть исторически прям достоверно. Я-то сам интересоваться не стал — мало ли, еще на скандал нарвешься. А Вова с суровым выражением лица к одному пристал, потом мне перевел.
Оказывается, эти шапки у них только один кооператив делает и, похоже, с русскоязычным приколистом в дизайнерах. Поэтому у тамошних русофобов выбор невелик — или уши с лысиной поджаривай, или в красные кавалеристы записывайся…
Ну как в анекдоте про кавказскую ГАИ: «Генацвале, у Вас же права на вертолет…» — «Какие были, такие купили!»
Излишества вредны. Каждый согласится: чересчур много — вредно. Чего? Да практически всего. Поднимать тяжести, есть, бегать, прыгать, спать, лечиться, курить и в первую очередь пить. Даже воды, особенно дистиллированной. Не говоря о пиве, вине, ликерах, коньяке, виски, текиле и тому подобных вкусностях. Некоторые, на мой взгляд явно ненормальные приверженцы так называемого «здорового образа жизни», не боятся утверждать: мол, все перечисленное вообще лучше и в рот не брать.
Но, заметьте, не боятся — в газетах, книгах, по радио и телевидению, в интернете… То есть, что называется, «бесконтактно». Дистанционно. А вот чтобы пойти на площадь перед пивным баром, недорогим кафе-ресторанчиком, сезонной распивочной палаткой… Или на полянку, где разложили нехитрую снедь и наполнили стаканчики, пусть пластиковые, радующим душу содержимым. И тост уже успели произнести, сдерживаясь из последних сил… Вот тут бы им, радетелям, выйти и объявить во всеуслышание, можно в мегафон:
— Остановитесь, неразумные! Выплесните немедленно все налитое прямо наземь! Откажитесь от этой гадости! Пейте чистую воду! И будет вам счастье!
Не идут, не объявляют. И правильно — побьют… Притом, я считаю — правильно побьют! В смысле — за дело. Ибо не сегодня и не вчера сказано: не лезь в чужой монастырь со своим уставом. Кстати, далеко не во всех монастырях и далеко не всегда соблюдалась поголовная трезвость, историки не дадут соврать.
Знакомый священнослужитель как-то, обсуждая меню предстоящего застолья по поводу престольного праздника, на вопрос: «А Вы, святой отец, предпочитаете вино, водку, коньяк или воду?», вдумчиво ответил: «Коньяк — приемлемо…»
Что́ пить по-настоящему вредно — так это коку, пепси и прочие колы, да и вообще все безалкогольные сладкие газированные напитки. Равно как несладкие и негазированные. Свежевыжатые соки натощак. Кофе, больше одной чашечки Или двух, максимум трех-четырех. Ну, чай — куда ни шло, особенно из ароматных трав, на десерт, с тортиком, когда крепкое уже не лезет…
Во многих странах, бывало, законодательно запрещали это самое. Даже в Штатах и Союзе., правда, не повсеместно и ненадолго. Кое-где и сейчас нельзя, в основном на Востоке, что сам по себе тонок и где выпивка, соответственно, тоже дело деликатное. Наркоту — пожалуйста, а родного, привычного — ни-ни! Хорошо, если ты турист и можешь выбирать, ехать в такую тюрьмообразную местность или нет. А если родился там? Ужас…
Вот на работе пить-выпивать не полагается. Это святое. Ну, почти. При большом желании (а нехотя кто ж пьет?) практически во всех самых режимных и секретных учреждениях, центрах и лабораториях, трестах и концернах, на фабриках и заводах можно найти и возможность, и место, и время для жизненно важного занятия, то бишь принятия.
Здесь постепенно приходим к основному. Как-то у одного француза спросили, какое чувство для мужчины он считает, с одной стороны, главным, а с другой — вечно недостающим. С учетом национальных особенностей ожидали — назовет любовь, нежность, секс либо что-то в том же духе. А он ответил: чувство меры! Спрашивается, откуда чужестранцу знать чисто наши беды и проблемы? К сожалению, спрашивавший не уточнил источник сведений. Не иначе, тот лягушатник… пардон, галл где-то с нашими пересекался.
Точно известно: профессионально, как математике или пению, этому нигде не учат, приходится полагаться на ненадежный метод проб и ошибок. А была бы в институтах-университетах кафедра меры, скольких жизненных драм удалось бы избежать! Но об этом можно только мечтать.
В нашем стойотряде был строгий сухой закон, как в каком-нибудь Исламабаде. И как, вероятнее всего, во всех ССО всех ВУЗов бывшего Союза. Но декларировать — одно, а соблюсти — совсем другое.
По субботам нас, «бойцов», возили в обычную районную баню. Там — парилка, а после парилки желающие могли принять кружечку-другую бочкового пивка. По молодости ничего другого в общем-то и не хотелось. Это когда уже не один десяток лет за плечами, сто граммов после баньки не помешает, а до двадцати — ни к чему, своего веселья и хорошего настроя хватало. Многие вообще предпочли бы квас, да вот беда — его как раз не водилось. Винцо туда тоже не завозили.
Правда, иногда накатывало. Или наезжало. Так, однажды было дело — прикатило нежданное счастье прямо на колесах, можно сказать с доставкой… И унеслось в руках, двумя ногами. Но надо по порядку.
Студенческий строительный отряд с древним именем «Гиппократ» занимался в основном мелиорацией.
Мелиорация… Красивое слово, благородные намерения, корявое воплощение, непоправимые последствия. Многим то понятие знакомо по деятельности печально знаменитого всесоюзного министерства водного хозяйства, сокращенно
