К счастью, успех им сопутствовал не везде. Местами им не везло напороться на кого-то вроде Аластора Муди, уже давно ожидавшего чего-то подобного и заранее подготовившего оборону. Местами им не везло напороться на кого-то вроде Сириуса Блэка, чьи заботливые предки оставили своим потомкам очень прочные стены. Местами предполагаемая жертва нападения оказывалась не робкого десятка и сумела продержаться достаточное для подхода помощи время.
Группы авроров полночи метались по стране, с переменным успехом помогая отбивать все новые и новые нападения. К сожалению, им тоже далеко не везде сопутствовал успех.
Самые первые атаки были самыми внезапными и их жертвы могли рассчитывать лишь на себя. Большинству отбиться не удалось. Даже потом, когда уже было ясно, что масштабы происходящего вполне позволяют назвать его началом войны, и все имеющиеся у министерства средства по обнаружению колдовства были брошены поиск мест, где идут бои, успевать удавалось не всегда.
Оборотни в ночь полнолуния в качестве оружия использовали вовсе не волшебные палочки. Пусть действовали они не в одиночку, а при поддержке других волшебников, являвшихся, очевидно, освобожденными в ходе налета на Азкабан преступниками, засечь их заранее было попросту невозможно. Ведь если где-то начинала активно твориться магия, это означало, цель нападения уже сражается с атакующими, и неизвестно, сколько еще ей удастся продержаться. В то же время, в целом ряде случаев пойманные врасплох волшебники попросту не успевали ничего сообразить и, даже не взяв в руки палочку, были разорваны сорвавшимися с цепи оборотнями.
Число жертв было огромным по меркам волшебного мира, численность населения которого не шла ни в какое сравнение с миром магглов. Несколько десятков погибших волшебников — такого не случалось даже во время последней войны. Конечно, общее число жертв тогда было большим, но чтобы столько и всего за одну ночь… Тот-Кого-Нельзя-Называть предпочитал насаждать страх постепенно, делая одиночные кинжальные выпады, не оставляющие жертвам никакой надежды на спасение. Оборотни же обрушились тяжелой дубиной, нанося тяжелейшие удары, от которых некоторым из жертв удалось увернуться, но столь же смертельные для всех остальных.
Работники различных отделов министерства, члены Визенгамота, рядовые волшебники — вкусившие крови звери не делали различий, кто причастен, а кто нет, к имевшимся у них бедам. Для них виноваты были все волшебники без исключения, независимо от возраста, пола и социального положения.
Жертвы были и среди Ордена Феникса, воссозданного Аластором Муди в последние месяцы. Доля выживших среди подвергшихся нападениям членов ордена была относительно высокой, поскольку они знали о возвращении старого врага и готовились к борьбе, в том числе и вооруженной, но в достаточной степени готовы, как оказалось, были не все. Муди, не желавший ждать милостей, поднял по тревоге всех, до кого смог дотянуться, но, как и официальные силы, не везде успевал вовремя.
В Хогвартсе, если не считать происшествия в гриффиндорской башне, эта ночь прошла достаточно тихо. Конечно, случившееся там было из ряда вон выходящим событием, но на общем фоне, особенно при сравнении последствий, все было более чем благополучно.
Вообще, о масштабах случившегося ночью в замке узнали только под утро — почему-то известить и предупредить школу о происходящем никто не попытался, даже получив известие о нападении. Принявший экстренный каминный вызов работник министерства лишь торопливо поинтересовался о наличии жертв и, получив отрицательный ответ, попросил камин не занимать и звать на помощь, только если на школу снова нападут.
Утром, вместо обычного выпуска газеты обитатели замка получили послания, суть которых сводилась к настоятельной рекомендации на улицу не выходить, держать связь с друзьями и родственниками, о любом подозрительном шорохе немедленно сообщать в министерство. Причины всего этого были вкратце изложены в самом конце.
Некоторые из учеников в эту ночь потеряли своих родных. Некоторые остались круглыми сиротами. Некоторые в тот же день покинули школу — перепуганные родители забрали их под защиту родных стен, несмотря на все уговоры директора оставить их в замке. Как-никак, самое безопасное место в стране, лишний раз подтвердившее свой статус тем фактом, что никто из учеников в эту страшную ночь не пострадал. Но на откровенно паникующих волшебников никакие аргументы не действовали.
Гарри и Гермиона замок тоже покинули, но совсем ненадолго. Желавший как можно тщательнее во всем разобраться Муди созвал всех «своих», включив в этот список в том числе и тех, кто только знал о возрождении Ордена Феникса, но не принимал активного участия в его деятельности, как, например, Сириус. «Детишки» же участие в экстренном «заседании» приняли, как, во-первых, непосредственные участники ночных событий, способные добавить фактов к общей картине, так и, во-вторых, из-за того, что основная причина воссоздания организации касалась их напрямую. Муди нисколько не сомневался, что действуют оборотни отнюдь не сами по себе, и был абсолютно уверен, что и новая их атака случилась вовсе не просто так.
По ходу обмена впечатлениями старый параноик мрачнел все больше и больше. Его и без того нельзя было назвать человеком жизнерадостным и беззаботным, но тут он значительно превзошел свой обычный настрой.
Общая картина была нерадостной, насколько это определение вообще можно было использовать в отношении столь большого числа жертв. Но повидавшему многое экс-аврору гораздо больше количества не нравилось качество.
Произошедшая два с небольшим года назад смерть Альбуса Дамблдора не могла не вызвать существенных изменений расстановки сил, сложившихся в министерстве и Визенгамоте. К настоящему моменту активная дележка внезапно ставших бесхозными политических ресурсов уже прекратилась, и новый баланс был успешно достигнут. Часть бывших активных сторонников Дамблдора сплотилась вокруг нового лидера, часть — разбежалась по другим «кружкам по интересам». В итоге, ни у одной из имевшихся групп не имелось подавляющего превосходства над другими. Господин министр магии в этой обстановке чувствовал себя просто прекрасно — уж чему-чему, а держаться за свое кресло он научился отлично, и теперь, когда не стало Дамблдора, влияния которого легко хватило бы для избавления от Фаджа, чего последний боялся всегда, жизнь стала и вовсе хороша.
Вот только в последние месяцы начали намечаться тревожные тенденции. Разошедшиеся сторонники радикальных мер по борьбе с темными тварями набирали все больше и больше союзников. Прежняя преданная соратница, мадам Амбридж, самолично устроенная пусть и не главную вершину, но очень близко к ней, чьи действия находили горячую поддержку непрерывно разрастающегося блока радикалов, все чаще и чаще расходилась во мнениях со своим покровителем.
