Офицер ошарашенно воззрился на капитана.
— На Кейптаун? Снова?
— По карте, надеюсь, вы сможете определить, куда ведет этот курс. Полагаю, вы выдержите несколько дней двухсменную вахту? Будут сверхурочные. Если обойдется без эксцессов.
Грей усмехнулся.
— Этого не обещаю…
— На море как на море, — Адельт пожал плечами и отвернулся, чтобы не смотреть Грею в глаза. — А этот милый комплект — он кивнул на ключ, — спрячьте под замок. Может, пригодится.
Трентоны, задумавшись, стояли у приоткрытого иллюминатора в своей спальне. Довольно долго они всматривались в верхнюю палубу. Наконец Гораций произнес:
— В тот день, когда пропала Мими, ветер дул тоже с левого борта?
— Этого установить не удалось. Но точно могу сказать, что в тот момент она была у левого борта.
— Это уже кое-что. Дальше. Как ты можешь объяснить симптомы у этого матроса?
— Типичные. Не знаю другого препарата, который мог бы вызвать такие же. И у зверя, и у человека подсознательная тяга к самоуничтожению, соединенная с эйфорией.
— Превосходно. Идем по следу. Пусть займутся средней палубой по левому борту. Наш друг сможет начать сегодня же ночью. Только… — Он с грустью посмотрел на Хильду. Она почувствовала, что должна спросить.
— Произошло что-то непредвиденное?
— Сама прекрасно знаешь. Случай с Мими не разбудил во мне страха. Пес для этого был предназначен и соответственно выдрессирован. Он просто подал нам сигнал. Но сегодня, с человеком… Хильда, он улетучивается. Почему ты не поставила пас в известность?
— Ты знал, на что идешь. Да, он улетучивается. У нас нет возможности безотлагательно принять меры безопасности. Спокойно себя можно чувствовать только в противогазе. Нереально. Так что нам угрожает опасность, как и всем на судне. С той ризницей, что нам известен источник, но это не дает никаких привилегий. Главное сейчас — закрывать окна.
Трентон немедленно закрыл окно и завинтил болты.
— Дальше, — монотонно тянула она, — бывать на палубах как можно меньше. К счастью, кают-компании с правого борта. Меня очень расстраивает то, что наша Миранда вынуждена столько времени проводить на воздухе…
— К сожалению, мы не можем ей этого запретить.
— Понимаю. Есть еще одна проблема. Все предосторожности пойдут насмарку, если начнется сильный ветер и качка.
Резкий луч света ударил Грею в глаза, одновременно Грей почувствовал, как кто-то трясет его за плечо.
— О'кей, — пробормотал он. — Уже встаю…
Фонарик продолжал светить прямо в глаза. Такая назойливость Грея взбесила.
— Погаси, гад, этот свет, а то удавлю! — Он поднялся на локтях в полной уверенности, что его пришел будить вахтенный.
Лучик сполз на пол и осветил ботинки стоящего человека, а потом лицо Грея. Эффект, конечно, получился что надо. Фонарик потух. Окончательно разозленный такими шуточками офицер уже открыл рот, дабы достойно благословить пришедшего, как услышал:
— Добрый вечер, Грей.
Он сразу узнал голос. Нащупал лампочку над койкой, зажег ее. Перед ним стоял Малерт.
Одет он был в темно-синий комбинезон, такого же цвета кепку с длинным козырьком, заслоняющим пол-лица. Оба кармана комбинезона заметно оттопыривались. Надо думать, не от апельсинов.
— Не нервничай. До вахты осталось еще три четверти часа. — Малерт произнес это таким тоном, будто он действительно заскочил к приятелю с единственной целью — разбудить его на вахту. Затем подошел к иллюминаторам и тщательно задвинул занавески.
— Разреши, я присяду? — И, не дожидаясь ответа, удобно расположился на диванчике напротив койки.
Грей встал, быстро натянул брюки — почему-то это показалось ему самым важным — и подошел к двери.
— Закрыто, — усмехнулся Малерт и помахал ключом. — С некоторого времени всех на «Регулусе» обуяла мания закрывания дверей. Я тоже поддался массовому психозу.
Второй офицер включил верхний свет.
— Не помешает? — обратился он к Малерту. — То, что ты на свободе, говорит о сообщниках. А если сообщники, значит, организованная акция захвата корабля. Цель?
Малерт пожал плечами.
— Как ты, наверное, заметил, немногое может мне помешать. Тебе не интересно, как я сюда попал?
— Видимо, на вертолете.
— К сожалению, пока пешком. Садись, у нас немного времени. Мой визит — не дань вежливости.
— Надеюсь, — Грей сел в кресло.
— Для начала я хотел бы извиниться перед тобой за тот случай с телеграммой. Я оказался в ситуации, из которой невозможно было выбраться, не делая из тебя идиота.
— Ладно. Не оправдывайся.
— Отлично, — отозвался Малерт. — Главное, не влезай в акцию. Сам ничего не сделаешь…
— Да?.. — Значит, Малерт подсказывает ему, каким быть, чтобы быть.
— Правда, если бы мы решили что-то сделать сообща…
— Несколько часов назад мы собирались провернуть кое-что вместе. Почему бы не сейчас?
Он понимал, что начинает опасную игру. Сообщничество с гангстером, пиратом или как его там усиливало вероятность свернуть себе шею. Но не воспользоваться случаем он не мог.
— Очень мило с твоей стороны, — произнес Малерт без тени иронии. — Я на это рассчитывал. Мне нужна помощь. Но не для раскрытия убийства Кандера. Я за тем и пришел, чтобы назвать тебе имя. Кандера убил Барт.
Грей с силой стиснул зубы, чтобы не выкрикнуть того, что само просилось наружу. Кто-то из машотсека… Механик… Но как он мог узнать о кровавой тряпке?
— Ну как? Произвело впечатление?
Грей не без усилия улыбнулся.
— Сначала капитан, теперь инженер… Какие доказательства на этот раз? Может, представишь себя в качестве свидетеля?
— Не только. Есть еще один. Видишь ли, тогда мне очень важно было отстранить капитана. Сейчас уже нет. Командование «Регулусом» не удастся заполучить без применения силы. Так что очернять инженера мне невыгодно.
— Зато по-прежнему ты стремишься захватить командование.
— Это в интересах всей команды.
— Чтобы потом за бунт отправиться на виселицу?
— Чтобы спасти жизнь, приятель. Вся команда — козлы отпущения. Смерть угрожает всем, посвященным — тоже. Так что у нас общий интерес.
— Да что за интерес, черт возьми, помочь гангстерам захватить судно?! — Помимо воли он повысил голос.
— Тише, Грей, без нервов. Необходимо захватить судно, чтобы ликвидировать груз. Они везут на судне сверхсекретный, смертельно опасный для людей груз. Военный. Чем конкретно угрожает — ты мог наблюдать сегодня утром. Я слышал и твои крики, когда вы гнали по палубе ошалевшего Виктора.
