— Все правильно. Хорошо не может быть долго. Так же не бывает!
Но поскольку многое в этой ситуации так и осталось неясным, уже накануне самого отъезда Борисов неожиданно посоветовал Кольцову позвонить Юле. Кольцов вначале наотрез отказался. Однако подумал и согласился. Борисов же подсказал ему и номер Юлиного телефона, который Юля в свое время оставила жене Борисова — Лизе. Кольцов звонил из дому. Москву дали быстро. Трубку на том конце провода сняла какая-то женщина.
— Пожалуйста, Руденко, — попросил Кольцов.
— Его или ее? — спросили в ответ.
— Ее, Юлию Александровну, — смутился Кольцов.
— Пожалуйста. Ю-ля! — И почти тотчас же несколько измененный, но такой знакомый Юлин голос:
— Я слушаю.
Юля не удивилась этому звонку. Она словно его ждала. И сразу перешла на деловой тон:
— Выезжаете сегодня? А где вы остановитесь? Думаете, в гостинице? Хорошо. Я вас встречу.
Поезд подходил к Москве. День выдался погожим. Здесь было значительно теплее, чем там, откуда Кольцов приехал. Он стоял в коридоре вагона, смотрел в окно на мелькавшие за дорожными посадками дачные домики и курил. Сердце его билось томительно и взволнованно. Не верилось, что через несколько минут он снова увидит Юлю. И почему-то именно это больше всего волновало душу.
Народу на перроне было, как обычно, много. И не столько встречающих, сколько тех, кто спешил на электрички. Кольцов пристально вглядывался в мелькавшую перед его взором толпу и чувствовал, что волнуется еще больше. «Попробуй найти в такой толчее», — думал он о Юле и вдруг увидел ее. Юля стояла несколько в стороне от движущегося живого потока и смотрела на хвостовые вагоны прибывшего экспресса. Рядом с ней была высокая миловидная девушка. «Это еще кто? Это еще зачем? — недовольно подумал Кольцов, лишь мельком взглянув на незнакомку. — Нарочно ведь, наверное, привела. Ну и характерец!»
Лязгнули буфера, Кольцов ступил на асфальт. К Юле и ее спутнице подошел размашистым шагом, стараясь не выдать своего волнения. Юля заметила его, тепло улыбнулась и протянула руку.
— Вот и вы, — сказала она и представила свою спутницу, молоденькую кареглазую девушку с ямочками на щеках: — А это наша Ирочка. Мы вместе с ней работаем.
— Сергей, — сдержанно назвался Кольцов. — Наверное, я с вами разговаривал по телефону?
— Со мной, — подтвердила девушка.
— В таком случае будем считать, что мы уже давно знакомы, — предложил Кольцов и снова обратился к Юле: — Пойдемте к такси.
— Мы на машине, — ответила Юля.
— Даже так? Тогда прямо в гостиницу.
— В какую?
— А в какую полегче устроиться, где-нибудь в центре.
— Наверное, во все трудно.
— Не на улице же мне оставаться…
— Тогда в ЦДСА.
— Ой! — как от зубной боли скривился Кольцов. — Жил я в ней в прошлом году. Удивительный архаизм. Давайте все же попытаем счастья в «России».
На автомобильную стоянку пришлось идти к Ленинградскому вокзалу. Здесь Юля открыла дверцу новенькой, цвета «белой ночи», машины марки «Жигули», села за руль.
— И давно водите? — не без удивления спросил Кольцов.
— Восемь лет, — с гордостью ответила Юля.
— А как же тогда в танке?.. — припомнил было Кольцов.
— Сами виноваты. Надо было посадить меня за рычаги.
— Мама родная! — вспомнил любимую поговорку Чекана Кольцов. — А вы справились бы с ними?
— Конечно нет, — засмеялась Юля.
— А вы не знаете, кто меня вызывает? — спросил Кольцов.
— Я не могла объяснить по телефону. Но мне все ясно. Вас вызвал Ачкасов, — сказала она.
— Зачем я ему понадобился? — удивился Кольцов.
— Не знаю. Могу только предполагать: что-нибудь связанное с вашими записями.
— А как ему стало о них известно?
— Я показала.
— С какой стати?
— Вы же отдали их в полное мое распоряжение…
Кольцов задумался: «А может, она права? Может, именно так и надо было?» — и в первые за время, пока они мчались по улицам, с любопытством посмотрел на город.
Москва, как всегда, была людной, по-осеннему немного мрачноватой, старательно вымытой частыми дождями. В глубине площади Тургенева Кольцов увидел тополя бульвара. Его поразило обилие на них зеленой листвы. «Наши давно уже все облетели», — вспомнил он и снова спросил Юлю:
— Долго я тут пробуду?
— Это мне неизвестно.
— Жаль. Дома сейчас дел по горло, — посетовал Кольцов. — Кстати, к тем старым записям у меня появилось кое-что дополнительное. Захотите взглянуть — покажу.
— Даже обязательно, — оценила предложение Юля.
В гостинице «Россия», как и предполагала Юля, свободных мест не оказалось. Не повезло Кольцову и в «Минске», и в «Пекине», и в «Украине».
— А где размещается Ачкасов? — спросил вдруг Кольцов.
— Отсюда недалеко.
— Тогда забросьте меня на вокзал, попросил Кольцов. — Махну-ка я к брату Володьке в Есино. Он — летчик. Живет в городке.
— А может, вас устроит такой вариант: не к вашему брату, а к моему? — предложила вдруг молчавшая до этой минуты Ира. — У меня брат — художник. До нового года будет в отъезде. Квартира его на Арбате пустует. Занимайте.
— На Арбате? — заинтересовался Кольцов. — А это удобно?
— Вы будете в ней единственным жильцом.
— Почему бы вам действительно не согласиться? — поддержала подругу Юля.
Кольцов внимательно посмотрел на нее, и ему почему-то показалось, что для Юли это предложение не было неожиданным, что она о нем уже знала. А возможно, даже сама подала эту мысль Ирине и именно поэтому приехала встречать его вместе с ней.
— В общем, это, конечно, очень заманчиво, — с благодарностью посмотрел на Ирину Кольцов. — Арбат, ясно, не Есино. По крайней мере вечерами можно будет поболтаться по городу. Ведь мы, бывшие москвичи, у себя там, в глубинке, отчаянно скучаем по московским пейзажам.
— Значит, на Арбат? — быстро уловила его настроение Юля.
— Если вы согласитесь, чтобы я соответственно за все расплатился…
На это Ирина ничего не ответила.
— Хорошо. Она подумает, — решила за подругу Юля и, круто развернув машину, повела ее по набережной к Бородинскому мосту.
Ачкасов тотчас же согласился принять Кольцова, как только то позвонил ему из бюро пропусков. Кольцов поднялся на пятый этаж массивного дома довоенной постройки и, пройдя полсотни метров по коридору, очутился в небольшой светлой приемной. За столами, расставленными по обе стороны окна, сидели пожилая машинистка и молодой, затянутый в ремни прапорщик. Кольцов поздоровался, назвал себя.
