Михаил Степанович слегка озадачено выслушал банкира, скрестил руки на груди, всем видом, показывая неготовность к разговору.
— А впрочем, не cтоит гнать лошадей… — сбавил обороты делец что–то поняв. — Давайте обсудим после…
Мероприятие продолжалось. Заиграл, приглашенный для создания соответствующей атмосферы, оркестр, двинулись через зал официанты, разнося напитки. Народ отмяк и принялся методично надираться дармовой выпивкой.
Вынырнул из толпы успевший крепко «принять на грудь» губернатор. Он? Как ему показалось, неприметно перебросился многозначительным взглядом с Альбертом и, пользуясь правом главного распорядителя праздненства, разбил заскучавшую компанию: — Михаил Степанович, ваша внучка сразила всех аповал. Изумительная девушка, — он пошевелил губами, припоминая, и укоризненно покачал пальцем. — Кстати, а Оля мне на вас жаловалась. Вы держите ее взаперти. А вот сама она не прочь пойти работать. Я даже взял на себя смелость предложить ей должность в у себя. Жаль, не хочет. Чего ей делать на этом заводе? Скукота. А впрочем… может быть вы, хотя–бы так, но пойдете на встречу. Ну нельзя–же право… Пусть девочка поработает, наберется опыта, а потом… Я все–таки не оставляю надежды переманить ее в свою администрацию. Гарантирую прекрасную должность. Великолепную карьеру.
— Да я и сам понимаю, скучно ей одной в лесу. — Нехотя согласился Михаил Петрович. — Ладно, пусть попробует… Только никаких поблажек. Пусть честно свою зарплату отрабатывает. Иначе баловство одно.
Недолгое оформление, и уже через два дня Оля перешагнула порог заводоуправления.
Начало трудовой деятельности особого впечатления на Ольгу не произвел. Контора он и есть контра. Входящие–исходящие, разные, но невероятно скучные, служебные документы. Немного развлекали осторожные, но явно заинтересованные взгляды новых сослуживцев.
В первый же рабочий день, когда, отсидев положенное, вышла на продуваемую всеми ветрами улицу, возле подъезда ее ожидал дед. Он коротко посигналил, но из машины не показался.
«И правильно, не кавалер ведь», — Ольга опустилась в теплое нутро салона.
— Вот и началась твоя рабочая биография, — пошутил старик, выруливая на проспект. — Как впечатление?
— Скука, — призналась девчонка, — тоска зеленая и поросшая тиной…
— Работа всегда скучна, — отозвался Михаил Степанович. — Хоть у токаря, хоть у артиста. Тебе это, как никому другому, известно.
Теперь о деле. Никакими заданиями я тебе голову не буду забивать. Обживайся, вникай. Работай.
— А как же?.. — удивилась Оля.
— Да никак. Пойми, на той стороне профессионал всяко имеется. Кого они на заводе за порядком следить пристроили тебе, как впрочем и мне, определить не удастся. Спец он на то и спец, что бы его никто раскусить не смог. Разве что… — Михаил Степанович задумался, — ну предположим, если выбрать тех, кто недавно на завод пришел, прокачать… Хотя, не факт. Я бы, будь такая нужда, загодя о секретном сотруднике побеспокоился… Залегендировал, внедрение отработал.
— Выходит я тоже агент? — рассмеялась Оля.
— Не забывай, для всех ты моя вучка. — Михаил Степанович сбросил маску веселости. — Потому никакой самодеятельности. Они за тобой пуще всего присматривать станут. И подозревать в первую очередь.
— Ничего не понимаю, тогда зачем все это?
— А тебе и не надо голову забивать. — Ушел от прямого ответа старик, но заметив, как выпрямилась на сидении Оля, добавил. — Я, все что мне нужно от тебя узнаю… Ты даже и не поймешь как. Этому меня в свое время учили, да и опыт остался. Опыт, его не пропьешь…
— Ох, темните вы гражданин начальник. — Оле надоело вытягивать ответы. — Сама разберусь, по ходу пьесы.
— Отставить! — Теперь в голосе Михаила Степановича прозвучала настоящая строгость. — Не игрушки это. Жизнь на кону. Твоя жизнь. Стоит им что–то заподозрить, и косточек не найдут. Имей в виду, если я только замечу, что ты занялась самодеятельностью, тут же…
— Не пугай! Иначе мой кольт заставит тебя пожалеть об этом… — Выпятив подбородок, отозвалась Оля с интонациями железного Арни, и сама же первая рассмеялась тому, как смешно это прозвучало.
— Кстати о кольте,.. — Михаил Степанович вынул из бардачка деревянную коробочку. — Вот тебе подарок. Как говорится, в честь начала трудовой деятельности. Держи…
Оля изобразила полнейшее безразличие. Пробормотала: — Спасибо, только стоило–ли?.. — но не сдержалась и нажала маленькую кнопочку, открывая лакированную крышку.
И озадачено хлопнула ресницами. На темном, бордовом, бархатном подкладе лежал вороненый пистолет с коротким стволом.
— Странно… — Ольга нерешительно прикоснулась пальцем к холодному металлу. — Уродлив, но красив. Нет, скорее красив именно своей уродливостью. Не могу объяснить.
— А это самое главное… — дед протянул Оле зеленоватую корочку.
Ольга, забыв на секунду про оружие, раскрыла документ. Ее фото, печать, узорчатый вензель на гознаковской бумаге.
— Это удостоверение личности… — пояснил Михаил Степанович. — Ты главное на пятой странице смотри. Вот, пункт десять. Разрешено ношение оружия.
Оля прочитала выведенную неизвестным каллиграфом надпись в разделе «Система, серия и номер оружия»: — Пистолет Вальтер P.38 K, GH номер, когда выдано, подпись.
— А ты как думала? У нас все по–взрослому. Решишь еще, что я тебя в клубную самодеятельность выступать зову?
— А зачем мне оружие? — удивленно спросила Оля. — Я и стрелять не умею, да и куда мне его деть? По заводу с ним ходить?
Сосед согласно поддакнул: — Ага, и лампочки в коридорах расстреливать…
— Нет, девочка, ствол носить тебе не придется. Да и не спасет он… если что. Пистолет я тебе дарю не как вещь утилитарную. Скорей как символ. Мне его в свое время сам Павел Анатольевич Судоплатов подарил. Слыхала о таком? Нет? Ну не важно. Как нибудь расскажу. Без преувеличения незаурядный был человек. Штучной работы.
Степаныч глянул в зеркало заднего вида, сворачивая с трассы: — Пистолет был изготовлен для награждения высших офицеров разведки, но так со склада и не ушел, наши захватили, и хозяина себе он у немцев не имел. Игрушка хоть и грубая, но мощная. Подыскал бы тебе что–то более подходящее, с этим оружием у меня много воспоминаний связано. Хороших, и не очнь. Но раз решил — дарю.
Оля, наконец, переборола себя и вынула пистолет из коробочки. Тяжелый. — Удивилась она.
Когда вернулись на заимку и поужинали, дед поманил квартирантку за собой:
— Пойдем, — он вышел в коридор, достал пластиковую карточку и приложил к деревянной панели.
Плотно сбитые доски плавно ушли в сторону, а в проеме стали видны ступени, ведущие в подвал.
