Однако он себя все еще чувствовал очень голодным и под предлогом «пробы» достал одно из яиц уже через три минуты.
После яиц дошла очередь до картошки, приобретенной вчера в одной прибрежной деревне. Махмут, который любил хвастаться, что умеет готовить картошку более чем десятью способами, сегодня просто испек ее в горячих углях.
Наевшись, снова начали рассматривать камни, найденные в пещере.
В лесу уже стало темно. Шариф подправил костер, и в шалаше стало светло.
— Правду говоря, — сказал Махмут, — трудно поверить тому, что эти камни являются орудиями труда. Если бы я нашел их в другом месте, не подумал бы даже взять их в руки.
— Еще бы! Да ты и у этих не хотел останавливаться.
Вдруг лицо Махмута помрачнело. Словно вспомнив забытое горе, он кусал губы, глаза его смотрели через камень, который он держал в руке, в неопределенную точку. Он покачал головой и тихо сказал:
— Дураки мы, Шариф, дураки… Известняки же все это. А первобытный человек свои орудия изготовлял из более твердого камня, кремня.
Махмут брал в руки то один, то другой камень:
— Вот тебе зубило, вот скребок, — перечислял он с каким-то раздражением и, увидев растерянность Шарифа, рассмеялся.
— Ха-ха-ха! Показать бы кому-нибудь: «Вот смотри, мы нашли орудия труда, принадлежавшие человеку древнекаменного века!» Ха-ха-ха! Что бы он сказал, а?
Махмут так долго хохотал, что потом еле отдышался.
— Сколько времени тратили! — сказал он и, как бы желая освободиться от ненужной вещи, с размаху швырнул камень, который был у него, и потянулся за следующим.
— Оставь! — сказал Шариф, не громко, но резко.
Махмут с недоумением взглянул на Шарифа. Он казался спокойным, только лишь загорелись глаза, выдавая его сильное возмущение.
— Если тебе они не нужны, отнеси туда, где взял. Но швыряться вещами из пещеры никаких прав ты не имеешь! Ясно?
— Подумаешь, будто там мало таких, — ответил Махмут, покраснев, но положил камень на место.
— Может быть, каждый из этих камней хранит какую-нибудь тайну, нужную людям, науке. На свете мы не одни ведь с тобой. Придут другие. Разберутся.
— Да, ничего же особенного в них нет, — сказал Махмут кротким голосом.
Сколько лет уже они дружат с Шарифом, но то, что Шариф может так сильно сердиться, он видел впервые.
В шалаше установилась тишина.
А дождь о них и не думал, был занят своим делом.
Огонь у входа в шалаш долго и лениво облизывал сырые дрова и, почувствовав, что о нем никто не заботится, погас. Шалаш наполнился горьким дымом.
Кругом, кроме нескольких деревьев, потерявших в темноте свою форму, ничего не видно пришла ночь.
Иногда в лицо попадают холодные капли. Все вещи влажные, везде вода, весь мир кажется насквозь промокшим, и не верится, что где-то в сухих домах живут люди.
— Те люди, которые жили здесь, по-твоему, где должны были достать кремень? — спросил Шариф, как человек, пришедший после долгих размышлений к серьезному выводу.
— Наверно, там, где удобно…
— А где удобно? — Шариф сам же и ответил, четко и раздельно выговаривая каждое слово. — Нет здесь такого «удобного места».
— Поблизости нигде нет кремня. А издали не могли они возить кремень: тогда у них не было не только самолетов или автомашин, но даже прирученных лошадей. Им приходилось пользоваться такими камнями, какие находили.
— Ведь верно! — воскликнул Махмут, уже забыв о своей обиде. — Правда же! Как же это я сам не додумался до этого! А ведь по-другому и быть не может!
Он поднялся с места. Накинул на себя плащ и пошел искать тот камень, который бросил. Догадавшись о его намерении, Шариф быстро достал прожектор и посветил ему дорогу.
Аккуратно завернув найденный камень в бумагу, вместе с другими положили в рюкзак и выключили прожектор.
Вскоре тлеющий костер загорелся последний раз и скупо осветил спокойные лица спящих, крепко прижавшихся друг к другу ребят.
Махмут проснулся: с него сполз плащ. Шалаш протекал. «Сейчас короткие ночи, почему все еще не наступает утро? — подумал Махмут. — А зачем нам день? В пещере же все равно, что днем, что ночью».
Он мягко погладил друга по голове:
— Шариф, Шариф!
Шариф что-то бормотал.
— Шариф, проснись-ка! Который час?
Шариф приподнялся и стал шарить в карманах. Махмут разыскал прожектор.
Было половина третьего.
— Шариф, послушай-ка. Может быть, пойдем? Там же все равно.
— Где все равно?
— В пещере…
Шариф полежал немного, как бы раздумывая, встал и начал одеваться.
Не прошло и пяти минут — они были уже готовы. Подъем на верхний этаж пещеры был долгим. На крутых стенах глубоких колодцев, по которым они поднимались, им пришлось молотком долбить уступы. А раз случилось такое, что Махмут из-за своего неосторожного движения поскользнулся по наклонной гладкой стене. Если Шариф не успел бы укоротить веревку, которой они были связаны, могло быть большое несчастье. А так Махмут отделался только испугом, но компас в его кармане разбился.
Наконец, они поднялись в узкий коридор, который, извиваясь, привел их в просторный зал.
— Смотри-ка, Шариф! — показал Махмут на углубление в стене, напоминающее кресло. — Природа не только создала трудный путь, но позаботилась и о том, чтобы после тяжелого подъема человек мог посидеть и отдохнуть.
— Точно! Айда, садись!
Ребята достали из авоськи завернутый в кусок клеенки свой завтрак.
Здесь было немного суше, чем на нижних этажах. Махмут увидел под ногами странные кристаллы, в форме длинных призм и похожие на иголки.
— А это арононит, — пояснил Шариф, — естественный карбонат кальция.
Скоро они очутились в таком огромном зале, какого они еще ни разу не встречали. Для внимательного осмотра пришлось сменить в прожекторе лампочку на более мощную.
Махмут определил размеры зала: высота — двадцать шесть метров, а ширина — сорок с лишним метров.
— Пятиэтажный большой дом может вместиться здесь!
Стены разукрашены молочно-белыми сталактитами, разноцветно мигают кристаллы. На середине зала величаво, как хозяин, сидел огромный сталагмит. Высота его равнялась трем метрам, а диаметр основания доходил до восьми метров. Махмут несколько раз сфотографировал его, используя магниевую вспышку.
В дальнем углу зала показалось наклонное разветвление. Ребята решили его осмотреть. Это был коридор, не широкий, но очень высокий. Шариф посветил стены, и ребята не поверили своим глазам: тут были барельефные изображения каких-то гигантских деревьев и стада слонов между ними.
