Вдруг Шариф схватил Махмута за руку:
— Тише!..
Из-за поворота вырвался луч яркого света, и через мгновение они увидели фигуры трех мужчин.
— О! Молодые люди! Здравствуйте! Вы уже здесь?
Один из мужчин приблизился к ребятам и протянул руку. Это был их попутчик, загадочно исчезнувший в лесу вместе со своим товарищем и грузом.
— Здравствуйте! — ребята пожали протянутую руку.
— Вы, я вижу, — улыбнулся «хозяин груза», — немножко струсили, увидев нас. Нет, нет! Я шучу. Ну, расскажите, какие тайны вы раскрыли?
— А вы? — вопросом на вопрос ответил Махмут.
— Мы? Дела у нас идут неплохо! — «хозяин груза» усмехнулся. — Как, друзья, показать, что ли, мальчикам наши находки?
— А почему бы и нет! — ответил один из его спутников и жестом показал туда, откуда они только что явились сами.
Шли недолго. Мальчиков внезапно сбили с ног и связали.
… Жаркий полдень. По пустынной проселочной дороге неторопливо шагал запыленный, небритый мужчина с мешком в руке. Что-то заинтересовало его на обочине дороги. Он сошел в ложбинку и сорвал несколько стебельков. Внимательно осмотрел их, понюхал и положил в мешок. По-видимому, он собирал лекарственные растения.
Затем мужчина медленно двинулся по лесополосе, то и дело срывая траву. Мешок его все больше тяжелел.
Дойдя до густой березки, он остановился, сбросил мешок в заросли ромашки и, поморщив нос, посмотрел на небо. Казалось, он хотел сказать: «Ну, и печет же сегодня солнце!»
Мужчина рукавом вытер лицо, сделал шаг в тень и опустился на траву рядом с черной кучкой взрыхленной земли.
Кто бы мог подумать, что этот человек — майор Захаров?
Убедившись, что его никто не видит, Захаров достал из походного мешка небольшую лопату и начал раскапывать взрыхленную землю. На глубине полуметра, в сгоревшей и превратившейся в мягкий серый порошок земле, он обнаружил спекшиеся куски металла.
Майор с величайшей осторожностью собрал найденное, завернул в бумагу и положил в мешок.
Внезапно он присвистнул: неподалеку от разрытой ямы он увидел голубой галстук. Такой галстук видели на груди «туриста». «Рассеянный с улицы Бассейной», — многозначительно улыбнулся Захаров.
Сомнений не оставалось: это было то место, о котором говорилось в расшифрованной радиограмме. По-видимому, в яме для «туриста» был приготовлен металлический ящик с новой одеждой и документами. А свою прежнюю одежду турист положил в ящик и уничтожил точно так, как кем-то уничтожались таинственные рации.
— Упустили, — вздохнул Захаров. — Все значительно усложняется.
«Куда он дальше поехал?.. Все три города тщательно обследовать! Да и дороги тоже. И немедленно!»
Он поднялся и зашагал в сторону дороги.
Легковой автомобиль, появившийся из-за холма, увез майора в город Энск.
… Дни сменяли друг друга. Шла упорная работа. В дело подключилась уже и милиция. Но ничего утешительного пока не было обнаружено. Как-то вечером Захарову сообщили о возвращении домой того из автоинспекторов, с которым Захарову до этого не удавалось поговорить. Автоинспектор несколько дней где-то в районе гулял на свадьбе: сестра его выходила замуж.
Несмотря на поздний час, Захаров послал за ним свою машину.
Автоинспектор оказался несколько резковатым, но словоохотливым человеком.
Мало ли людей ездят и ходят по дорогам? Всех разве запомнишь! Его дело — автомашины. А их стало много. Каждый колхоз теперь имеет свою полуторку, а некоторые даже трехтонку. Говорят, в этом году районам опять выделяют по десять-пятнадцать машин. Значит, дорожных происшествий тоже станет больше. До людей ли тут автоинспектору! Правда, на его участке дороги в этом году происшествий с тяжелыми последствиями не было. Но ведь это, с одной стороны, потому, что автоинспектор ведет профилактику, принимает меры предупреждения.
Деликатно прервав автоинспектора, Захаров разъяснил, что он интересуется человеком, приехавшим в эти края недавно, описал его некоторые приметы, откуда-то незаметно достал групповое фото:
— Вот один из этих — он. Правда, здесь на нем не та одежда, в которой вы могли видеть. Смотрите внимательно.
— Никого из них в жизни не видел.
— Не торопитесь. Учтите, он, может быть, был не один, а с кем-нибудь вдвоем. Могло быть их еще больше.
— Да… Нет… Впрочем… Постойте-ка… Вот того я, кажется, где-то видел… Когда же?..
— Подумайте.
— Вспомнил. Я их, то есть его и еще одного мужика, дней десять тому назад посадил на попутную машину.
— Где?
— Ну, разумеется, на моем участке дороги.
— Куда они уехали?
— Вот этого не запомнил… А ведь номер машины! Я это хоть во сне! У меня такая привычка, то есть такая память: ни один из наших ребят состязаться со мной не может. Увидел номер — все! Я уже зафиксировал. Кстати, кажется, номер я не только запомнил, но и записал. Минуточку… а вот, посмотрите-ка!..
Шариф открыл глаза, но ничего не увидел: вокруг был полный мрак. Болела голова, ныли руки и ноги. Он с трудом вспоминал: им крепко связали руки… В луче света мелькнуло лицо «хозяина груза» — он зло улыбался… И что-то говорил своим спутникам на каком-то непонятном, кажется, на английском языке. А те возражали, о чем-то спорили…
Потом их повели по коридору. Дорога, извиваясь, шла вниз. Пещера становилась все шире и выше. Их привели к черному, как деготь, озеру. На берегу лежал ящик, напоминающий опрокинутый железный шкаф, в котором они увидели водолазные костюмы.
Костюмы вынули, а в шкаф втолкнули ребят, с сильным стуком захлопнули крышку. По ящику кто-то ходил, стучал…
И вот ящик сдвинулся с места. Он, оказывается, был разделен на две камеры — верхнюю и нижнюю. Слышалось, как нижняя камера заполняется водой. По-видимому, это делалось для того, чтобы ящик погрузился в озеро: Шариф слышал, как плещется вода.
Дышать становилось все труднее.
Перед глазами закружились красно-желтые пятна. Холодные стены ящика, казалось, суживаются и давят на грудь и голову.
Шариф попытался окликнуть Махмута. Ответа не последовало. А еще раз подавать голос — у Шарифа не было сил…
А затем… Нет, он не мог вспомнить, что было затем…
Шариф попытался двигать ноющими руками. Они уже развязаны. А где же Махмут?
Шариф ощупью поискал вокруг себя. Под ним было какое-то тряпье, старое одеяло. Он вытянул руку и коснулся человеческого тела.
Махмут! Положив голову на грудь, Шариф напряженно слушал, бьется ли сердце друга?
