— А неофициально?
— Неофициально… Понимаете, если соперник на ковре слишком сильный, а выиграть у него нужно обязательно, то ты применяешь к нему какой-то запрещенный прием. Надавливаешь пальцами на глаза. Пережимаешь сонную артерию. Наносишь удар в ключицу или по барабанным перепонкам, чтобы вызвать мгновенный болевой шок. И все это нужно сделать незаметно не только для зрителей, но и для боковых судей, хотя те торчат на углу татами, в двух шагах. Вот таким штучкам на тех курсах и обучают…
— Понятно, — задумчиво сказал «сыщик». — Нет, Света, я не думаю, что вы убийца.
— Почему?
— Потому что не хочу.
— Это непрофессионально, — укорила она.
— А я в розыске и не профессионал. Я журналист из газеты.
— Эй, молодые люди, — вполне дружелюбно окликнул их кто-то.
Они обернулись. Возле парковых ворот, облокотившись о капот черной тойоты, стоял Денис Сандалов — в светлых отутюженных брюках, модных остроносых ботинках и пуловере, накинутом на плечи и с завязанными на груди рукавами. Глаза были скрыты солнцезащитными очками баксов примерно за сто пятьдесят — Алеша, однажды побывавший на горнолыжном курорте, хорошо разбирался в этом вопросе.
— А я проезжал мимо, гляжу: ба, знакомые все лица! И, как говорится, возрадовался: такое событие…
— Вы о чем? — не понял Алеша.
— Как о чем? Великий мастер карате, обладатель — страшно подумать! — аж желтого пояса Андрей Калинкин открывает в нашем городе собственную школу и набирает учеников. Правда, кое о каких мелочах забыли: чтобы вести занятия, нужно иметь лицензию и тренерский сертификат. А также получить письменное разрешение руководства клуба. Так что, боюсь, Большой Папа будет очень недоволен.
— Денис, может, не стоит горячиться? — вступился Алеша за приятеля.
— Лицензия нужна, чтобы официально открыть секцию и начать брать деньги с учеников. Я, например, сейчас немножко побоксировал с тенью[4] — это же не значит, что я кого-то обучаю технике бокса.
Денис недоуменно передвинул очки на лоб.
— А, господин журналист… Насчет бокса не знаю, незнаком… А тебе, — он ткнул Андрея пальцем в грудь, — разговор с Зарубиным все-таки предстоит. Думаю, он укажет тебе на дверь. Ну, и сделает пару звонков, чтобы тебя не приняли ни в одну другую группу. Разве что в стоклеточные шашки — тоже, говорят, спорт.
Сел в машину и уехал, коротко нажав на клаксон.
Андрей, ссутулясь, медленно подошел к своему «мустангу», сел на него и нахлобучил на голову шлем. Яша не выдержал, догнал приятеля и тронул его за рукав.
— Ты это, — неловко проговорил он. — Подожди расстраиваться. Ну, хочешь, пойдем завтра вместе к твоему Большому Папе, скажем, что ты не виноват, это я тебя упросил — просто так, ради интереса…
Андрей снова снял шлем и презрительно фыркнул:
— Ты что, думаешь, я и вправду испугался? Я и так из клуба давно хотел уйти — просто случай не подворачивался. А заниматься мы с тобой все равно будем. Так что завтра на нашем месте, в спортивной форме, в семь утра, о’кей? Света, и ты приходи, — он смущенно кашлянул. — Если хочешь, конечно.
— Приду, — не чинясь, ответила она.
Андрей вмиг повеселел. Лягнул акселератор «мустанга» и умчался, едва не привстав на переднем колесе, точно каскадер.
Вскоре ушли и Яша со Светланой. Алеша, оставшись один, медленно пошел по направлению к дому — не через парк, а кружным путем, мимо старинной позеленевшей ограды университета. Мысленно отсалютовал родному факультету журналистики — недавно отреставрированному зданию с белыми колоннами и полукруглыми окнами, слегка косящему под Царскосельский лицей, где когда-то учились Пушкин сотоварищи (и где тот читал старику Державину свою искрометную юношескую оду).
Некоторое время он предавался ностальгическим воспоминаниям, которые прервали вдруг взвизгнувшие рядом тормоза. Он оглянулся через плечо. Знакомая до тошноты тойота остановилась у тротуара, Денис Сандалов наклонился на водительском сиденье и приглашающе открыл пассажирскую дверцу.
— Алексей, садитесь, подвезу.
— Спасибо, мне рядом, — отозвался «сыщик», снова разворачиваясь к ограде.
Дверца хлопнула, послышались торопливые шаги — Денис, внятно чертыхнувшись, все-таки вынул свое высочество из-за руля.
— Да что вы, в самом деле? — проговорил он с досадой. — Серьезный человек, корреспондент, пишете на криминальные темы, а разыгрываете какого-то Усатого няня… Зачем вам эта малолетняя банда? Или… — он прищурился. — Вы подозреваете кого-то из них в причастности?..
Алеша устало вздохнул.
— Они просто мои друзья, Денис. Мне приятно с ними общаться — хотя вам, наверно, это трудно понять, у вас в клубе другие порядки… А вот что мне действительно кажется непонятным — так это отношения в вашем «бермудском треугольнике» с Зарубиным и Айлун.
— Айлун? — Денис пренебрежительно усмехнулся. — Она-то здесь при чем?
— Не знаю. Только Юрий Георгиевич страстно хочет вас обженить и сплавить подальше из города, даже подговорил бедную девушку изобразить беременность. Однако вы почему-то не поверили. Может, вы с ней и не спали, а? Оставили, так сказать, подругу в девственницах…
Алеша вдруг поймал себя на том, что намеренно хамит собеседнику, будто надеясь… черт возьми, на что-нибудь активное с его стороны. Пусть попробует ударить — ужтогда я отвечу… Так отвечу, что очки запрыгают по мостовой. Конечно, второй разряд по боксу и второй дан карате — суть вещи разные… Плевать. Поглядим, так ли ты хорош в реальном бою, как в рекламе вашего кальция.
Однако Денис не оправдал надежд. Он помолчал, покачиваясь с носка на пятку, и задумчиво произнес:
— Не там копаешь, сыщик. Хочешь, расскажу одну историю — правда, к нашей она имеет очень косвенное отношение… Словом, давно, еще в тридцатые годы прошлого века, жили-были два выдающихся мастера боевых искусств. Оба имели свои школы, своих учеников, и оба спали и видели, чтобы именно его методика была официально признанной в СССР. Ну, то есть вошла в программу инфизкульта (была у нас такая «кузница чемпионов») — подготовку красноармейцев, НКВД, милиции… Видел по телевизору старые спортивные парады? Тысячи гимнастов, атлетов, акробатов, футболистов — а своей школы борьбы не было. Представляешь, какие дивиденды получил бы ее создатель? Огромная известность, награды, звания, власть, вхожесть в высшие слои общества… Да, за такой куш стоило побороться. Они и боролись — правда, не на ковре и не на ринге.
— А где? — вырвалось у «сыщика».
