мой подарок. Он не будет лишним. Позже я расскажу тебе легенду об этой вещи… А сейчас – идите.
Первородный крадучись убрался восвояси.
– Что это? – заглянул через плечо Лазарь, пытаясь рассмотреть вещицу, зажатую в кулаке Ротмунда.
– Я думал, этой вещи нет в природе, – развертывая подарок, заворожено прокомментировал Ульш.
– Карнавальная маска?.. колпак палача?.. что это?
Продолговатый, на вид – кожаный, предмет вмещал два матовых круглых стекла, твердый выступ посередине предназначался для защиты переносья, ниже – вырез для рта.
– Это Шлем Вёлунга, названный в честь мастера, изготовившего его.
– И что в нем такого особенного? Я видел такие на лотках у пустынных караванщиков. Обычный кожаный шлем, для скачек по песчаной местности, чтоб пыль в глаза не летела. У нас такие не в ходу.
– Такие да не такие.
Протянул Лазарю меч. Крепко взявшись за растянутый на ладонях, как хозяйки поступают с пряжей, шлем, приказал:
– Руби!
Лазарь замахнулся… Меч со звоном полетел в одну сторону, Посланник Инквизиции в другую, матерясь почем зря – неловко повернул руку при ударе. Шлему не сделалось ровно ничего. Лыбился наглой амфибией.
– Крутая штука, – уважительно произнес Лазарь. – А при чем тут желание быть среди людей?..
– Шлем Вёлунга заговоренный. Или там не знаю что еще… В общем, считается, что владелец без боязни может расхаживать при свете дня.
– Ясно. Только выглядит он не особо презентабельно.
– Это не важно. Все мне полегче будет… Капюшон натянул – и не видно, что там на башку нацеплено, зато впервые за четыреста с лишним лет погуляю в свое удовольствие на свету, праздник цвета! Наконец-то не сумеречное черно-белое зрение!
– А-а-а… а мне подумалось о другом… что проще пропитание раздобыть…
Они уже покинули долину, и спускались по осыпающейся тропе вниз. Снова была ночь, но уже настоящая, не магическая.
– Гм. Я все забываю, что больше не на иждивении Города, – вспомнил Ротмунд, и свирепо заскребло в желудке.
– Впереди деревня Сшулаг. Может, там чем-нибудь поживимся?..
– Хотелось бы! И я надеюсь, что, проделав большую часть пути, мы испытали уже все неприятности, и дальше будет легко и спокойно.
Куда там!!
В деревеньке Сшулаг, населенной преимущественно угерами, с небольшой примесью лициев, царило буйное веселье. Полыхали огромные костры до неба, народ плясал и пел. 'Тили-тили, туру-туру!' не смолкало ни на мгновение. Играли на гигантских трубах, звук протяжный и гулкий мог заставить пробудиться сказочных великанов в горах. Об оползнях и обвалах, видимо, деревенские не переживали. Дружно пели 'Тыц-тыц-тыц', 'Засох шавар, и сдохли гваарназы', а еще 'Шумел харвах, и гнулися туйваны, а ночка темная была…'
Путников закружили в хороводе, задарили угощениями. Зазывали в каждый дом. Лазарь был не прочь и покутить. Он заозирался на рыцаря. Тот ничего против не имел. Договорились встретиться на рассвете. Под шумок Ульш незамеченным посетил парочку хлевов, отчего, когда похмелье выветрилось из голов жителей Сшулага, пять коров обнаружились больными и несколько цыплят придушенными и обескровленными. Погром списали на ласок. Хотя откуда им взяться на такой-то высоте?..
Как и условились, собрались на рассвете. Оба довольные сверх меры, бодрые и отдохнувшие.
Настал час опробовать подарок.
Только шлем прикоснулся к коже, сработали скрытые крепления. Наверно, жеребенку не нравится быть взнузданным ни в первый раз, ни позже. Ротмунд замотал головой, зашипел, попытался содрать Шлем Вёлунга, но напрасно. Намертво шлем соединился с его черепом, укрепившись шестью скобами за коренные зубы и резцы.
В голове раздалась неспешная речь: 'Вот так, дружок. Спасение есть мука. Рычи и жалуйся, ты не первый, примеривший Шлем Вёлунга. Чуешь вкус пластин? Они солоны. Эта вещь, раз надетая, сохранит тебя от лучей дневного светила, но не отпустит тебя до конца твоих дней.
…С начала времен она принадлежала одному чокнутому Первородному. Как и дети его, Первородному не было жизни при свете дня, а по натуре своей он был страшно общителен и страдал от одиночества. Надоело Первородному таиться в ночи и, услышав в одном из северных районов, что в Пределе живет великий кузнец Вёлунг, он отправился в путь, чтоб заказать себе волшебные доспехи, защищающие от солнца. (Кольчужка-то на тебе его работы, меня не обманешь!) Предел, друг мой, – существовавшая полторы тыщи лет тому назад местность на краю Света. Тогда ведь не то что Эрбенгота или какой другой страны не было, а и вообще никаких государств. Люди жили в селах и стойбищах, одевались в невыделанные шкуры, немногим отличаясь от лесных дикарей. Предел – жестокий край. Именно, что край – кромка мира. С одной стороны об узкую полосу льда бьются волны моря, с другой – огонь земли бушует. Лучшего места для древних колдунов и не сыщешь! В Пределе стояла занесенная снегом землянка, от которой валил пар и дым на всю округу – ее очаг питался от земных недр. В ней, по слухам, и обитал кузнец Вёлунг. Вёлунг вопреки слухам оказался не богатырем три метра росту, а хромоногим карликом с большой уродливой головой. У карлика была всклокоченная черная бородища, красная плешь во весь череп, он пыхтел от натуги, ковыляя по кузне и подскакивая на каждом шагу, путаясь в кожаном фартуке. Он недовольно уставился на вошедшего Первородного. 'Ты, что ли, Вёлунг?.. Мне сказали, что ты – великан, а ты вон какой махонький!.. Наверное, и до наковальни не дотягиваешься?.. Может, ты – гном? Тогда тебе по гороскопу должна быть присуща веселая щедрость.' (Первые Эруду тоже любили шутить.) Вёлунг рассердился и недобро ответил: 'Я – великан! Просто я самый маленький из великанов! Говори, зачем пришел или проваливай! У меня и без тебя хлопот хватает!' Первородный заказал Вёлунгу доспехи и установил трехдневный срок для исполнения. Коротышка сначала уперся и, выкрикивая 'нет, нет и нет!', собирался вытолкать незваного гостя вон, вооружившись раскаленной до красна заготовкой, вытащенной из печи. Веселенькое было бы побоище, да Вёлунг поостыл немного, оценил, кто к нему пожаловал, и согласился. На следующий же день броня была готова. Все ладно, но вот загвоздка: шлем не удался, хоть ты тресни, от одного удара меча разлетается как глиняный горшок! Вёлунг хоть и кузнец, а торгаш тот еще, попытался клиента надуть, но только опозорился. Первородный расстроился и убрался вон из землянки Вёлунга, пообещав зайти назавтра, и если ничего не измениться, посадить его самого в печь – может, толк и выйдет?.. На следующий день шлем стал заметно лучше. Но опять не то: сквозь щели в забрале солнышко мстит нашему Брату. Первородный повторил угрозу и удалился. На третий день он получил желаемое.
