— Так говорите же скорее, капитан! — вскричал Крекнер.
— Говорите, говорите! — торопили его игроки.
Капитан был не прочь удовлетворить общее желание и уже приготовился начать рассказ, как вдруг его внимание было привлечено целой группой лиц, торопливо приближавшейся к их столику. Он тотчас же узнал среди них боливийца Кордонасо и англичанина Родни.
— Господа! — воскликнул он. — Вот прибывшие путешественники! Все двенадцать игроков вскочили, как один человек, и бросились навстречу вновь прибывшим, которые и были окружены в одно мгновение.
— Ура, Кордонасо! Браво, Родни! — раздались дружные крики под магнолией.
Оба путешественника, растроганные, обнимали одних и крепко жали руки другим. Крекнер и Ольваэс потащили их к столику. Хлопнули пробки, и душистый херес до краев наполнил стаканы.
— За ваше здоровье! — вскричал американец.
— За ваше, друзья! — отвечали оба путешественника.
Целый залп вопросов посыпался вслед за тостами. Все хотели что-нибудь узнать от путешественников: где они были, что видели, что с ними случилось, нашли ли они священный меч. Путешественники, оглушенные всеми этими вопросами, не знали, кому отвечать.
— У меня голова готова треснуть от всего этого шума, — сказал боливиец. — Нельзя ли потише!
— Тише вы все! — заорал Крекнер. — Если будете кричать все разом, то он будет не в состоянии рассказать о священном мече и вы ровным счетом ничего не узнаете о результатах путешествия.
— Тише! Тише! — закричали хором игроки. — Слушайте историю священного меча!
— Разве вам ничего не известно об этом злополучном священном мече? — спросил боливиец, и на лицо его мгновенно легла мрачная тень.
— Ничего! — отвечали все.
— Нам еще менее известно, куда вы ездили, — прибавил Ольваэс.
— Ну, так слушайте! Я вам расскажу, только сначала, с вашего позволения, промочу пересохшее горло!
— Вы все, конечно, знаете, — начал Кордонасо, когда присутствующие уселись вокруг столов со стаканами хереса в руках и водворилась тишина, — что начало этой истории относится к прошедшему столетию, а именно к 1786 году. В этот памятный год масса китайцев отправилась на богомолье к озеру Манасаровар, — месту, священному для буддистов и в особенности для жителей Тибета, которые бросают в воды Манасаровара пепел своих покойников, твердо веруя, что этим путем дорогие им умершие идут прямо в обиталище Будды. В числе богомольцев был и Куби Лай-шиу, владетельный князь провинции Гуанси, один из самых ревностных почитателей божества. Однажды ночью, когда князь плавал на лодке по священному озеру, поднялась страшная буря, опрокинула лодку и потопила всех его спутников, причем и самому князю, едва державшемуся на воде, грозила смерть.
Видя, что ему грозит смертельная опасность, князь воззвал к Будде и при его помощи целым и невредимым добрался до берега, где и спрятался в пещере.
Спустя несколько минут он услышал страшный треск в глубине своего убежища и увидел блуждающий огонек, перелетавший с места на место и как бы приглашавший его следовать за собой.
Князь пошел за огоньком и, поплутав по извилистым галереям, достиг обширной пещеры, наполненной костями и даже целыми скелетами, над которыми среди колонн, как бы вися в воздухе, блестел меч, подобный тем, какие еще и теперь используют татары, — с клинком из превосходнейшей стали и золотой рукояткой, украшенной громадным бриллиантом почти с орех величиной. На одной из сторон клинка было выгравировано по-санскритски имя Будды, а на другой — какие-то непонятные знаки.
Куби Лай-шиу завладел мечом и, считая его оружием самого Будды, по возвращении с богомолья преподнес в дар Киен Лунгу, императору Китая и своему ленному владыке По приказанию императора меч был помещен в одном из сорока зданий государственного дворца11.
— Интересно! — сказал Крекнер и, отбросив докуренную сигару, молча уставился на рассказчика.
Кордонасо воспользовался восклицанием Крекнера, чтобы сделать маленький перерыв и промочить хересом пересохшее горло, а затем продолжал:
— Этому оружию приписывалась чудодейственная сила, и оно являлось предметом завистливых желаний всех буддийских народов: Бирма, Тонкий, Сиам12 и сам индийский раджа предлагали баснословные суммы за уступку меча, но Киен Лунг и думать не хотел о возможности расстаться со святыней. Но тем не менее в 1792 году, во время отсутствия Киен Лунга в Пекине, меч был украден.
— Кем? — с любопытством спросили некоторые из слушателей.
— Этого никто не знал. Кто говорил — целой шайкой искуснейших воров, кто — бирманцами, кто — японцами, подкупленными микадо, кто — индийцами. Киен Лунг разослал послов по всем государствам Азии, но поиски оказались безуспешными. Меч как в воду канул.
Только уже около 1801 года, после смерти Киен Лунга, разнесся слух, что чудодейственное оружие было украдено одним мандарином из Юаньяна, фанатичным последователем Будды. Говорили также, что вор спрятал его в одном из буддийских храмов своего города.
Император Киа Кинг, наследовавший престол Киен Лунга, передал нескольким доверенным лицам рисунок с изображением драгоценного оружия и послал их в Юньнань на розыски, но никто из них не добился успеха и большинство посланных были убиты — говорят, самими бонзами13.
В 1857 году, охотясь близ берегов Ганьцзяна, я случайно встретил сына одного из послов, участвовавших в розысках Киа Кинга, у которого еще хранился рисунок священного меча Будды. Я, разумеется, купил этот рисунок и, вернувшись в Кантон, показал моему другу Родни, который и предложил попытаться разыскать пропавший меч.
— Прекрасная идея! — воскликнул Крекнер.
— После долгих размышлений мы решили отправиться на поиски в Юньнань, — сказал боливиец с некоторой гордостью, — потому что, согласитесь сами, более подходящих людей, чем мы двое, трудно было бы найти для такого рискованного предприятия.
— Ну, само собой разумеется, — проворчал Корсан, скрывая усмешку.
— Путешествие в этих незнакомых землях, населенных кровожадными людьми, представлялось делом далеко не легким. На это требовались железные люди, одаренные необычайной храбростью и из ряда вон выходящей энергией.
— Короче говоря, герои! — воскликнул капитан, бросая презрительный взгляд на хвастливого боливийца.
— Да, господа, настоящие герои, — продолжал Кордонасо, — и несмотря на ожидавшие меня опасности, я все-таки уехал в сопровождении моего друга Родни.
— А затем? — с нетерпением спросил капитан Джорджио.
— Мы отправились в конце января прошлого года с проводником-китайцем и несколькими лошадьми, нагруженными ружьями, порохом и пулями.
