Юрий Стукалин - Быть зверем

– Вам их сдвинуть?

– Нет! – выплеснули мы в один голос, заставив боя смущенно улыбнуться.

– Извините, сеньоры, – кивнул он, осознавая свою ошибку.

– Да что же это такое! – в голосе Ника звучало возмущение. – Мы в этой стране всего два часа, а нас уже успели принять сперва за наркоманов-перевозчиков, а теперь за геев.

– Извините, сеньоры. – Бой уткнул глаза в пол, понимая, что болтнул лишнего, но стойко не собирался никуда уходить.

– Чего он здесь стоит столбиком? – Ник бросил свой рюкзак на стоящую у стены кровать и вопросительно посмотрел на меня.

– Он хочет чаевых, – ответил я. – У тебя есть какая-нибудь мелочь?

Ник порылся в кармане, достал пятидолларовую банкноту и сунул ее бою.

– Это много, – попытался остановить его я.

– Пусть забирает и валит отсюда, – махнул рукой Ник.

– Спасибо, сеньоры. – Глаза назойливого боя засветились, когда он развернул банкноту. – Если вам будет что-нибудь нужно, спросите Санчо.

Когда он наконец оставил нас в покое и за ним закрылась дверь, я начал разбирать свой скудный рюкзак, а Ник взял со стола пульт и, упав на кровать, включил телевизор. Я успел умыться и развесить вещи, а он все продолжал щелкать с одного канала на другой, благо количество их оказалось несчетным. Окно в номере было огромным, почти во всю стену, и вид из него открывался чудесный – солнце, пляж, чайки, камнем падающие в теплые морские волны… «А в Москве сейчас снег и холод, б-р-р», – подумал я, и тут же за моей спиной раздались томные женские стоны.

– Ты посмотри, какие тетки! – Ник наконец-то нашел интересную телепередачу.

Я оглянулся. На экране две смуглые, грудастые мексиканки занимались любовью, громко пыхтя и всячески стараясь продемонстрировать зрителю свое натужное возбуждение. Но в окне у меня было другое кино, и я отвернулся…

Я смотрел на простиравшиеся внизу пляжи, заполненные загорающими людьми. Каждый раз, приезжая в Мексику, я на пару дней останавливался здесь, чтобы отдохнуть после долгого перелета и акклиматизироваться, прежде чем уехать вглубь страны и забраться в непролазную глушь сельвы, с ее каннибалистически настроенной мошкарой и невообразимой, по-настоящему дикой природой. Иногда мне везло, и я выходил к развалинам древних городов майя, еще не тронутым археологами, иногда мок под внезапно налетавшими ливнями, гостил в затерянных в джунглях индейских деревушках, радушно принимаемый добрыми хозяевами. По возвращении из джунглей я вновь проводил несколько дней в Канкуне, чтобы восстановить силы после изнурительного путешествия. Когда-то Канкун был таким же диким местом, как и многие другие в Мексике, – просто узкая многокилометровая коса, уходящая в океан от полуострова Юкатан. Но сегодня он превратился в сказочную страну, куда, словно страждущие паломники, ежегодно стекаются сотни тысяч людей со всего света. Множество прекрасных отелей, готовых принять их, сотни ресторанов и клубов на все вкусы, супермаркеты и мелкие лавки, где можно купить все, кроме зимней одежды, шикарные виллы богатейших людей мира… Канкун ослепляет своим великолепием, но не подавляет…

– Я хочу тетку! – не отрываясь от телевизора, надрывно вздохнул Ник, вновь отвлекая меня от нахлынувших мыслей.

– Хорошо, что не дядьку.

– Если я в ближайшее время не найду себе тетку, то могу захотеть и дядьку, – не отрывая взгляда от экрана, в отместку за мое ехидство выпалил он.

Я повернул голову и внимательно посмотрел на него:

– А давай-ка, парень, поменяем наш двухместный номер на два одноместных.

– Испугался, да? Тогда найди мне вечером тетку.

– А сам не справишься?

– Я стесняюсь.

– Может быть, за тебя…

– Нет, а вот это я сам, – резко перебил меня он, гордо расправил плечи и снова уткнулся в издающий душераздирающие стоны телевизор.

Воины майя бежали по джунглям уже несколько суток. Иногда, не останавливая бега, они снимали с пояса небольшие сосуды из тыквы-горлянки и пили или сыпали себе в рот горстку толченого маиса из висевших за спиной кожаных мешочков. Балум понимал, что им нужен отдых, иначе вскоре они начнут умирать на ходу. Он и сам уже не чувствовал своего тела, а разум его проваливался во тьму, затмевая глаза черной пеленой беспамятства. Он знал, что должен спешить, но людям и ему самому требовался отдых.

Балум резко вскинул руку и выкрикнул короткую команду.

Воины, пошатываясь, остановились, но не рисковали присесть на землю.

– Здесь мы устроим короткий привал, – проговорил он, окинув взглядом уставших воинов. – А теперь, – Балум махнул в сторону зарослей, – отдыхайте.

Не прошло и мгновения, как индейцы скрылись в сельве и тропа опустела. Углубившись в джунгли, они опустились на землю и моментально уснули. Балум сел, оперевшись на ствол дерева, и жестом подозвал к себе воина из авангарда отряда.

– Ты, Чимай[3], возьмешь своих ах-шак-к'атун[4], останешься здесь и дашь бой, а я с у-какиль-к'атун[5] продолжу путь к Кабналю, правителю царства Лакамтун[6]. Не надо ставить заслон и храбро погибать, не причинив вреда белокожим. Они сомнут вас быстрее, чем ты успеешь вздохнуть. Устройте засаду, обстреляйте их из луков и скройтесь в сельве. Они не будут долго преследовать вас, потому что их цель – мы. Когда они снова бросятся за нами, бегите следом, нападайте и вновь уходите в сельву. Вы должны стать для них роем назойливых пчел, заставляя постоянно вертеться на месте и отбиваться от болезненных укусов. Их блестящие панцири неуязвимы для наших копий и стрел, а потому старайтесь перебить лошадей. Тогда они не смогут передвигаться так быстро, и, может быть, мы уйдем от погони. Ты не в силах остановить их, а тем более победить. Я не повелеваю тебе умереть здесь. Наоборот, я повелеваю тебе оставаться в живых так долго, как ты сможешь.