Она встала и подошла к дверям.
— Гарсон, нам бы не хотелось, чтобы мешали нашему уединению. Если что-нибудь понадобится, мы вас позовем.
Она захлопнула дверь и закрыла на засов.
— Весьма обязан, фрейлейн! — пробормотал асессор и взял карты.
Все происходило настолько естественно и, я бы даже сказал, невинно, что любые подозрения казались неуместными. Несмотря на это, я с каждой минутой утверждался в мнении, что имею дело с мошенниками. Дама, назвавшаяся певицей, безусловно, была сообщницей; о том, что она опаздывала на поезд в Дюссельдорф, не могло быть и речи; напротив, по словам контролера, она отнеслась к моему опозданию с большим вниманием и постаралась использовать его, в этом у меня не было сомнений. Непосредственным «исполнителем» был так называемый асессор, и в то время, как скотопромышленник разыгрывал неосведомленность, первый приложил все усилия, дабы дать этому фарсу дальнейшее развитие.
Ловкость асессора действительно поначалу могла сравниться с ловкостью новичка, поскольку и певица и промышленник постоянно отгадывали карты. В итоге последние стали делать ставки, которые, в чем, впрочем, я и не сомневался, они выигрывали.
— Не желаете ли присоединиться? — спросила меня — но нет, не певица! — сама невинность.
— Почему бы нет?
Поставив пять грошей, я один раз проиграл. Мои спутники стали неожиданно весьма азартны; ставки их начали возрастать. Усилились и насмешки над моими мизерными ставками.
Я поставил талер[5] и выиграл; остался на этой ставке и вновь выиграл; я продолжал «стоять» на одном талере, и выигрыш мой составил восемь талеров.
— Эта игра действительно в высшей степени интересна, — заметил я.
— Вам сопутствует удача, — улыбнулся асессор. — Не угодно ли продолжить?
— Ну, разумеется!
Поставив пятиталеровик, я вновь выиграл. Так продолжалось до сорока талеров.
Наконец я достал из кошелька три банкноты по пятьдесят талеров — все мое состояние, коим намеревался распоряжаться во время поездки.
— В случае моего выигрыша, я поставлю на кон и эти сто пятьдесят талеров! — возвестил я, будучи уверен, что так называемый асессор обязательно клюнет на такую крупную приманку.
Я знал, что должен был выиграть; однако, не удержавшись, бросил мимолетный взгляд на его лицо.
— Итак, вы парируете эти сорок? — спросил он.
— Да.
— Прекрасно, итого на кон ставится восемьдесят талеров.
Он добавил свои сорок и взял карты.
— Туз червей. Внимание. Где он?
— Здесь! — отвечал я, указывая на искомую карту.
Он открыл — я выиграл.
— Дьявольское везение! — раздались голоса. — Что же, теперь черед ста пятидесяти талеров!
Однако я забрал свой выигрыш и вместе с вынутыми ранее деньгами положил в кошелек.
— Не стоит лишний раз испытывать судьбу, господа, она может изменить нам. Играйте далее вы. — Тон мой был совершенно спокоен.
— Вы намереваетесь ретироваться? Вы же обещали поставить на кон сто пятьдесят талеров, а порядочный человек имеет обыкновение держать данное им слово.
— Так оно и будет, но, быть может, я сказал, когда собираюсь их поставить?
— В этом нет никакого сомнения, сейчас же, разумеется!
— К вашему сожалению, на этот счет наши мнения несколько разнятся. Безусловно, я буду вынужден, поскольку сам первым обозначил сумму ставки, поставить эти деньги, однако тогда и там, где и когда меня это более устроит; быть может, в Дюссельдорфе или в Кельне, конечно же, если вам будет угодно туда за мной последовать.
— Вы вынуждаете меня требовать, чтобы ставка была сделана сейчас же!
— Требовать? Это следует понимать, что вы мне приказываете?
— Именно так! Вы рискуете стать посмешищем!
— Интересно, кем рискуете стать вы? Впрочем…
Не дав им опомниться, я выскочил в гостиную, заперев за собою дверь.
— Хозяин!
Из-за соседнего столика поднялся и подошел ко мне невысокий мужчина.
— Вам знакомы люди, с которыми я находился в этой комнате?
— Нет.
— Это мошенники, которые хотели меня ограбить.
— Да ну? Ну-ка, ребята, посмотрим, что это за птицы!
Он кликнул еще нескольких кельнеров, распахнув дверь… Комната была пуста; лишь слегка еще покачивались створки окна.
— Сбежали? — рассмеялся хозяин и выглянул наружу. Вокруг не было ни души. — Вы что же, играли с ними?
— Да.
— Ну и как, оказались в проигрыше?
— Напротив, я выиграл.
— Вот это славно! А, впрочем, это была лишь приманка: протяни вы чуть больше, и вас обобрали бы как липку. Вы-то, как я погляжу, не здешний?
— Нет. Через четверть часа я уеду отсюда.
— Тем лучше для вас; тем более, птички-то упорхнули. Поезжайте! А уж я оповещу полицию, и можете быть уверенным — мы эту компанию из-под земли достанем.
Я внял его совету и уехал. Чуть позже мне пришла мысль, что хозяин состоял с беглецами в сговоре и старался избавиться от меня, чтобы персона моя не стала для сей достойной компании сколь-нибудь опасным препятствием.
Случай, описанию которого посвящу я дальнейшие строки, произошел примерно через месяц. Вновь оказался я в Дрездене и был настолько занят, что крайне редко выпадал мне свободный час. Стоит ли говорить, что здоровье мое было немало тем ослаблено, так что врач вынудил меня отдохнуть. (Самое меньшее — один день!) И мне не оставалось ничего другого, кроме как предпринять, дабы не быть уличенным собою же в сибаритствовании, поездку в Саксонскую Швейцарию[6].
Хотя меня и «осудили» на четыре дня отдыха, все существо мое настолько было проникнуто мыслями о работе, что, едва минул третий полдень, я уже собрался обратно. Должен заметить, что в то время я работал в типографии и именовался редактором. В привычку мою вошел ежевечерний обход всех цехов, каковой намеревался я провести и в ночь своего возвращения, несмотря на то, что суматошно проведенный в дороге день еще продолжал жить во мне.
Взяв основной ключ и пройдя через входные ворота в пристройке, я оказался во дворе, прилегающем к флигелю, в котором и располагались цеха. Далее я прошел в котельную, где, как и ожидал, не нашел никаких признаков беспорядка. Отсюда вела дверь в цех отливки стереотипов. Внимание мое привлек легкий шорох, послышавшийся за этой дверью. Я открыл ее.
Чуть ли не вся тесная, полная чада подвальная комната была освещена языками пламени, выплескивающимися из печи. Работа, без сомнения, была в разгаре; но где же отливщик?
Я начал поиски. В углу стояло несколько бочек с гипсом. Между ними и стеной я заметил чьи-то ноги.
