Вынырнув, Юни долго пыталась отдышаться под насмешливым взглядом зеленых глаз. Восстановив дыхание, озябшая девушка в несколько гребков доплыла до берега и забралась на крупный нагретый солнцем валун, нависший над водой. Мокрая полотняная рубашка неприятно липла к телу, но купаться в одном белье Юнона не рисковала: облюбованное место хоть и находилось достаточно далеко от человеческого жилья, но полностью безлюдным его назвать было нельзя. К озеру приходили и пастухи со своими отарами, и охотники, и просто путники. Большинству из них хватало недвусмысленно оскаленных клыков принявшего волчье обличье Вервульфа, чтобы не искать знакомства с одинокой девушкой, но и издалека бросаемые взгляды были ей неприятны.
С момента появления Юноны в этом мире прошла уже почти неделя, и все это время беглая ученица Владыки наслаждалась свободой. Жизнь в замке с точки зрения девушки не отличалась особым разнообразием. Сарсхолл оказался небольшой военной крепостью, возведенной на дальней границе не особо процветающего королевства, и единственной задачей замка было эти границы защищать. От кого, правда, непонятно: к востоку от замка простирались лишь безжизненные вересковые пустоши. Кто их населял и населял ли, Юнона не знала, но одна из дозорных башен была обращена в ту сторону, и ее смотровая площадка не пустовала ни днем, ни ночью.
Сам Сарсхолл нравился Юноне, несмотря на мрачные коридоры и маленькие помещения. Комнаты, которые выделили посланницам Богини, находились на третьем этаже, и из окна спальни Юноны открывался великолепный вид на дальний лес. Старые гобелены, некогда нарядные, а теперь выцветшие, плохо защищали от пропитавшего стены холода и сквозняков, но под теплым пледом было хорошо и уютно, тем более что к себе Юни приходила только ночевать.
Ветра, не стихающие в этих краях, уносили прочь чад и гарь от хозяйственных построек и взамен затягивали небо облаками. Дожди были частыми гостями в Сарсхолле: короткие, моросящие, освежающие.
Зато озаренный лучами утреннего солнца Сарсхолл был прекрасен. Сочетание серого и зеленого, камня и бескрайней зелени, окружающих крепость холмов, очаровывало Юнону, и она была готова часами любоваться замком. Правда, издали.
Впервые за долгое время Юни была свободна. Она могла идти, куда душа пожелает, делать, что хочется, и никто не смел ей указывать. Спутницы посланницы занимали привилегированное положение, недоступное больше никому в замке. Они не принадлежали миру простых смертных, они вызывали у окружающих жгучий интерес, а то и зависть. Им были готовы услужить многие, но Юнона по примеру подруг старалась не злоупотреблять чужими услугами.
Потому, захватив на кухне сверток с провизией, Юни ни свет, ни заря сбегала из замка и часами бродила по окрестностям. Вервульф неизменно составлял ей компанию, и два волка бок о бок мчались по всхолмью, подчас уходя очень далеко.
В нескольких часах пути от Сарсхолла лежали две деревеньки, которые Юни предпочла осмотреть издали; лес с юга изобиловал оврагами и ручьями, на вересковые пустоши по настоятельному совету коменданта оборотни не совались, зато на севере среди холмов отыскалось глубокое озеро, и Юнона безоговорочно предпочла его чистую воду лохани с кипятком.
Огромный белый волк шумно перевернулся, и Юни открыла глаза. Заметив, что подопечная вынырнула из своих дум, зверь обратил к ней умную морду.
— Расскажи, что произошло у вас с Владыкой Лиорэлем.
Девушка нахмурила брови. Просьба была неожиданной, хотя до этого Юни довольно подробно описала названному отцу свое обучение в эльфийских землях и даже похвасталась кое-какими успехами.
— С чего ты взял, что что-то произошло? — Девушка ответила вопросом на вопрос.
— Это очевидно, — отозвался зверь. — Ты сбежала. Сбежала от наставника, от Ковена, от эльфов, в конце концов; причем сбежала не сама — тебе помогли. Я слышал, что эльфийский Владыка — жесткий правитель, но и тебя нелегко сломить. Просто скажи, он обидел тебя? Оскорбил? Что он сделал?
Юни отвернулась. Обиды? Их было полно. Оскорбления? Лиорэль не скрывал пренебрежительного отношения к ученице, впрочем, Юни тоже не проявляла особого пиетета в отношении наставника. По крайней мере, пока пыталась наладить с ним контакт.
В памяти всплыл один из самых ярких уроков, преподанных ей наставником. Тогда Владыка еще пытался обучить ее магии, особенно защитной…
Само заклятие искажения пространства не было особо сложным и базировалось на почти чистом выбросе силы, что получалось у Юноны на порядок лучше, чем какие-либо ажурные плетения. Единственная сложность заключалась в том, что эту энергию следовало направить по заданному вектору, изменив участок реальности вокруг себя таким образом, чтобы исказить траекторию полета любого брошенного в девушку предмета или заклинания.
Пока упражнялись со специальными мячиками, у Юноны все получалось. Скользящий шаг навстречу летящему объекту, полутанцевальное па, поворот, энергия, вплетаемая в движение и им же направляемая, и снаряды проносились в опасной близости от тела, но все же мимо.
С учебными файерболами тоже прошло на ура: энергетические шарики рикошетом улетали в голубую даль.
А потом Лиорэль заявил, что поле боя — не место для бальных танцев, и ученица должна влиять на окружающий мир только силой воли. Против нее выставили лучника, и не успела девушка возразить, как тот выпустил в ее сердце самую настоящую стрелу!
Пока мозг пребывал в ступоре, тело оперативно взялось за собственное спасение. Благодаря волчьей реакции, Юнона успела сомкнуть пальцы на смертоносной посылочке. И все было хорошо, если бы Владыка Лиорэль, прекрасно понимавший, что подобное задание для ученицы невыполнимо, не решил сам обезопасить ее простым, но эффектным способом.
Лучников было два. Второй стоял в стороне, и девушка не могла его видеть. Две стрелы сорвались с тетивы с разницей в один удар сердца. И если первую Юнона остановила голой рукой, то вторая нашла цель, пробив запястье девушки насквозь.
Вначале был шок: ни до, ни после Юнона не получала во время тренировок настолько серьезных травм. Потом пришла сводящая с ума боль. А Лиорэль, глядя на скорчившуюся на земле ученицу, процедил что-то про достойное наказание за глупость и запретил лекарям вмешиваться.
Стрелу Юноне пришлось вытаскивать самой, самой же пришлось останавливать кровь и бинтовать одной рукой раненное запястье. Наверное, если бы не Киэ'Ланарт, девушка сошла бы с ума бы от боли и обиды. А так…
Рана зажила, воспоминания остались. Между наставником и ученицей воздвигся каменный барьер.
