На другой день газеты Берлина сообщали о поимке в Венло двух английских агентов, Беста и Стивенсена.
По приказанию Гитлера оба эти события связали. Гитлеру важно было настроить общественное мнение Германии против англичан.
Заговорщики снова встревожились: что знают захваченные английские агенты об их связях с Англией?
Доверенное лицо Остера обер-лейтенант Йозеф Мюллер несколько раз ездил в Швейцарию, чтобы встретиться с патером Лямбером, приближенным папы римского. Группа Остера через Ватикан пыталась договориться с Англией о том, что в случае военного переворота немедленно должно быть заключено перемирие.
Англичане передали, что с правительством Гитлера никаких переговоров быть не может. Условие, на котором могут начаться переговоры, — полное устранение Гитлера.
Дело английских агентов взяли в свои руки люди Гейдриха. Попытки Остера и Канариса что-нибудь узнать об этом деле ни к чему не привели.
Потянулись дни тревожных ожиданий.
В апреле Гитлер захватил Данию и Норвегию.
Остер и на этот раз предупредил союзников о нападении. Он надеялся, что теперь-то уж Гитлер потерпит поражение. Британскому военному флоту ничего не стоило выйти в Северное море и уничтожить десантные немецкие суда. Английский флот примерно в три раза превосходил немецкие военно-морские силы.
Тщетно ждали Остер и его люди сообщений, сидя у географической карты и гадая, где объявится английский флот.
Пришло другое сообщение: немцы успешно высадились в Норвегии и почти без сопротивления захватили страну. Маленькая Дания тоже не оказала никакого сопротивления.
Гитлер торжествовал, а вчерашние противники поспешили поздравить его с новой победой. Адмирал Канарис в то время сказал обер-лейтенанту Мюллеру:
— А не похоже все то, что мы делаем, на государственную измену?
Теперь Канарис ничего не хотел знать о планах заговорщиков.
Только Остер продолжал «игру» с группой верных ему людей. Он набросал проект переворота.
Как убрать и кого? Ги, Ге, Риб, Ги, Гей. Это означало — Гитлера, Геринга, Риббентропа, Гиммлера, Гейдриха…
«На рассвете войска путчистов окружают правительственный квартал в Берлине и занимают важнейшие учреждения.
Всех ведущих деятелей нацистской партии арестуют и передадут для осуждения специальным военным судом. Сразу же провозглашается чрезвычайное положение и публикуется прокламация, сообщающая, что правление взяла на себя «имперская директория» во главе с генерал-полковником Людвигом фон Беком.
Следующий шаг — роспуск гестапо, тайного совета и министерства пропаганды. Затем назначение срока всеобщих выборов и начала мирных переговоров с союзными державами. И наконец, отмена затемнения. Об арестованных нацистских лидерах следует опубликовать разоблачающие материалы и для развенчания их в глазах народа широко использовать сатириков и комиков».
Все фашистские лидеры, которые не сдадутся, должны быть расстреляны на месте. Однако Гитлера решили оставить в живых, по настоянию Бека и Донаньи, и подвергнуть психиатрической экспертизе. Тесть Донаньи, известный психиатр Карл Бонхёфер должен был объявить его умалишенным…
Встал вопрос: на какие силы могут рассчитывать заговорщики? Оказалось, что таких сил нет. После победы над Францией ни один генерал не решался и слова сказать солдатам против Гитлера.
Только война с Россией возродила надежды на успех переворота. В заснеженных полях под Москвой и на юге России был похоронен блицкриг.
Красная Армия отбила Ростов. Успешное русское контрнаступление под Москвой поставило вермахт в тяжелое положение. Предстояла затяжная война, и шансы выиграть ее резко упали.
Разгневанный неудачами на Восточном фронте, Гитлер снял главнокомандующего сухопутными силами фон Браухича и командующих группами войск: фон Лееба — северной группой, фон Бока — центральной, фон Рундштедта — южной.
Оппозиционно настроенные офицеры вновь стали подумывать о необходимости отстранить Гитлера от командования армией, а если этого не удастся сделать, то — убить диктатора.
Остер через своих людей — работников аппарата абвера — узнал, что на центральном участке в штабе сложилась решительно настроенная группа офицеров во главе с полковником фон Тресковым, вскоре получившим генеральское звание. Они готовы взять на себя убийство Гитлера и осуществят его, если удастся заманить его в штаб центральной группы войск.
Остер решил послать туда майора Роберта Штейера, антигитлеровские настроения которого были давно ему известны. Однако майор на этот раз заявил своему начальнику:
— Я не верю больше в возможность переворота путем убийства Гитлера. И даже если бы покушение удалось, власть возьмут в свои руки Геринг или Гиммлер. Неизвестно, кто из этой троицы лучше. Увольте меня, господин генерал, от этого поручения.
— Роберт, я всегда считал вас порядочным человеком, противником нацизма, наконец, человеком, на которого можно положиться! Вы меня очень разочаровали!
Последние слова уязвили Роберта.
— Я остаюсь противником нацизма, но мы избрали другой путь борьбы.
— Кто это мы? И какой путь?
— Вот этого я не имею права вам сказать. Эта тайна принадлежит не мне. Уже то, что я сказал, является нарушением клятвенного обещания, данного мной.
— Хорошо, Роберт. По крайней мере, я рад, что вы остались честным и порядочным человеком. Мы будем идти к нашей цели разными путями! Главное — добиться успеха! — сказал Остер.
Майор Роберт Штейер гневался на себя. Конечно, Остер задел его самолюбие, но как он мог сказать то, что сказал! Хотел оправдаться, доказать… Вот что значит ложно понимаемое самолюбие! А ведь тайна, которою он обладал, не принадлежала ему одному… Успех их работы до сих пор гарантировался абсолютной секретностью… «Однако полно, Роберт! Не надо преувеличивать! В конце концов, ничего страшного не произошло. Во-первых, Остер — порядочный человек. Во-вторых, ты о нем знаешь во много раз больше, чем он о тебе. В-третьих, если даже случится так, что тебя арестуют, ты выдержишь! Ты должен выдержать!»
Майор и его товарищи — группа старших офицеров — одно время были близки к генеральской оппозиции. Они верили тогда, что генералы, недовольные Гитлером, смогут заставить диктатора отказаться от власти.
Но победы немецкого оружия, раздуваемые шовинистической пропагандой доктора Геббельса, возвели Гитлера в ранг полководца всех времен и народов.
Генеральская оппозиция под влиянием сложившихся событий таяла, как туман c наступлением дня. Главнокомандующий сухопутными силами фельдмаршал Браухич резко отмежевался от недовольных генералов: «Вся эта интрига — чистейшая государственная измена. Для нас это неприемлемо ни при каких обстоятельствах. У нас сейчас война. Об установлении связей с иностранной державой в мирное время еще можно говорить. Но во время войны это для солдата невозможно», — заявил он Гальдеру.