это антенна. Она нужна для принятия сигнала на телефон и ноутбук. Это не портал! Не нужно сквозь него прыгать в другие части леса!»
Синеока посмотрела на Моха. Берегин несколько раз вылетал из спутниковой тарелки прямо перед её носом.
— На неё очень удобно настраиваться, — попытался оправдаться Мох.
— Тем не менее. В пределах поселения лучше воспользоваться оленями. Это естественнее для людей. У нас будет много посторонних глаз в ближайшее время. Не будем лезть на рожон. Нужно привыкать к осторожности. По поводу закупок прошу обращаться к Лилии. Она пришла в себя и готова принять посетителей. Все вопросы, адресованные мне, прошу задавать или с раннего утра или перед сном. Боюсь, что днём это будет совершенно невозможно! А теперь по местам!
Берегини отправились выполнять распоряжения Синеоки. Настала воистину горячая пора.
— Раньше работа была для нас жизнью. Теперь жизнь превращается в работу! — глядя на спешащих берегинь, пожаловалась Виола.
— Меня это нисколько не удивляет. Лиля всю жизнь ворчит: «Вставать на работу с утра — подвиг! Нам нужно медали за это вручать!» «Мы работаем, чтобы жить. А живём, чтобы работать…»
— Мрак!
— Мрак — это когда зимой в семь утра тебя будит будильник. На улице темень, тридцать градусов мороза, нужно идти в школу, а ты презентацию не сделал!
— Не очень понимаю, но верю, — улыбнулась Виолка, хлопая большими глазами, и её волнистые пряди рассыпались по плечам.
— Давай заплету, лахудра! — ласково произнёс Лавр и взял из её рук гребень. За последние три недели Лавр так сдружился с сестрой, как никогда с другими девчонками в своей жизни. Они проводили вместе дни напролет. Он чувствовал в ней родственную душу и удивлялся: как мог жить без неё всё это время! Не стеснялся обнять её, взять за руку, говорил откровенно всё, что лежит на душе. И она делала так же.
— Ребят, я отведу Ясеня и вернусь. Будьте готовы, — сказал Шмель.
— Окей! — сделал знак пальцами Лавр. — К бою готовы!
— Переплюнь! Нам здесь войны не нужны. Да и с кем воевать…
Шмель ушёл.
— А если и правда начнётся война за землю!
— Что ты имеешь в виду?
— Люди разорят магические места и все, кого выперли из родных мест, буду искать новый дом. А Лисий Бор, он же не резиновый! Вот и разгорится война за место под солнцем! Так в кино постоянно бывает.
— В кино?.. Нам сейчас лучше сплотиться. Ай! Больно.
Лавр очень уж старался, расчесывая Виолке волосы. Она терпела, сколько могла, но в один момент просто не выдержала.
— Всё! Заплетай уже.
— Ладно…
— Готовы? — подбежал к ним запыхавшийся Шмель. — Ну, айда!
Их районом был отрезок, граничащий с лагерем и пляж речки Овсянки.
Быстро искупавшись, они потренировались: Виолка учила их заклинанию «границы», когда на пляж парами вошли лагерцы. Раздался громкий гортанный крик оленя…
— Выключай! Выключай! — зашипел Лавр.
— Нужно выстроить линию так, чтобы пляж не попадал под сирену, а то будет звенеть… непрерывно.
— Я поговорю с руководством лагеря. Договоримся, что кроме пляжа они больше никуда нос не суют, — сказал Шмель и пошёл к вожатому.
— Это не ко мне. Люсь, посмотри за моими! — крикнул он девушке в широкополой желтой панаме. — Я тут отлучусь ненадолго.
Вожатый повёл компанию в лагерь. Дорога то поднималась, то спускалась, извиваясь меж холмами, пока не привела к забору и отдельно стоящему коттеджу с надписью «Администрация».
— …Неужели? Столько лет пользовались пляжем и раз! Ну, веди… — услышали друзья из кабинета начальника лагеря.
— Добрый день. Мы из деревни Лисий Бор…
— Лёва мне сообщил. И?
— Произошло пару происшествий… неприятных весьма… и мы решили ограничить доступ на нашу территорию. Вот. На этой карте указаны границы земельного участка. Он принадлежит частному владельцу. Мы установили камеры… — Шмель посмотрел на Лавра и Виолку. — … и просим вас последить, чтобы дети не нарушали границы владений.
— Нам самим не нужно, чтобы дети покидали территорию лагеря без разрешения. А вот река… Детям важно сбросить пар. Нам нужна река.
— Вот здесь… взгляните. Если не заходить за красную линию… вы можете посещать пляж. Главное не пересекать рубеж, — улыбнулся Шмель.
— Хорошо. Я понял! Всё понял! Ноу проблем! — как-то нервно согласился с ним директор. Лицо его и плечи просто-таки ходили ходуном. Одна эмоция сменяла другую… — А если…
— Не стоит…
— Да, да…
Возвращались в веселом настроении. Директор с его ужимками оказался забавный малый.
— «А если…»
— «Не стоит…» — передразнивали диалог Лавр и Виола.
— Похоже, руководство лагеря слабо контролируют передвижения детей. В один прекрасный день кого-нибудь схватит леший…
В это время мимо промаршировал средний отряд, напевая: «Вместе весело шагать по просторам… по просторам… по просторам…» Взгляд Лавра неожиданно натолкнулся на хитрые глазки Сашки Аничкина.
— О! Дирёвня…
В ответ Лавр показал кулак.
— Ребята! Важная информация… — услышал Лавр голос вожатого…
Иннокентий Петрович третий день безвылазно торчал на работе. Вместе с командой «будущего» он, шаря глазами по карте района, пытался отыскать новый клочок земли под строительство химкомбината. Или «пан» или карьера его покатится по наклонной.
«Такие крупные проекты или идут как по маслу, или начинают спотыкаться о каждый камень… Камень преткновения! Откуда только взялась эта «эко» на мою голову!» — злился он.
— Нет земли, нет комбината! — сказал он, как отрезал, опять же будущим заму и главному инженеру.
— Лисий Бор числится в Госреестре за этой… дочкой Мазая ещё с девяностых. Все документы в порядке. Она зарегистрирована как частный предприниматель. Мы своими глазами видели, что деревня стоит не первый день. Хозяйство действующее. И тебе олени с пантами, и ягодка малинка… С одной ягоды выручка почти миллион рублей за сезон! А на днях они получили сертификат качества на жемчуг, — упадническим тоном произнёс адвокат. — Не подкопаешься!
— Интересно, она замужем? — с иронией в голосе спросил главный инженер.
— Не удивлюсь, если у них там свободная любовь процветает! Видел этих писаных красавцев, так по деревне и шастают. Туда-сюда, туда-сюда! Все равны, как на подбор с ними… Черномора, кстати, я с ними не видел. По всему Синеока заправляет одна.
— Бродил за ней какой-то… Шмель.
— Думаю, что он ни при делах. Взгляд какой-то потухший… При такой-то бабе! — хмыкнул Иннокентий.
— Да уж. Линда Евангелиста… Точёная, словно из мрамора.
— Недоступная, наверное. И холодная, как Снежная королева! Оттого Шмель и грустит. Ха-х, — заржал будущий зам.
Иннокентий Петрович вздохнул и расслабил галстук:
— Пойду-ка я домой. Приму душ да пообедаю нормально. Если по три дня дома не бывать, моя тоже станет как Снежная королева.
