заплаканную женщину. — У вас милый дом.
— Был, пока не явились вы, — процедил мальчишка.
— Заткнись! — она дала ему затрещину здоровой рукой. — Прошу прощения, экселант Суг, он у нас туговат на голову.
— Это видно в отца. Но как принято на Севере, за слова придется ответить.
— Пожалуйста, не надо, — всхлипнул бывший храбрец, растеряв всю спесь и прижимаясь к матери.
— Словами за слова, мессер. Если они мне понравятся, то я вас отпущу.
— У нашего соседа припрятан запас муки и сушеных фруктов. Он сдал не все, поэтому, когда выдаваемой еды не хватает, его жена печет хлеб и дает иногда мне для детей, — поведала женщина.
Северяне быстро уяснили, что с имперцами лучше не связываться, не перечить, чтобы они побыстрей переключили свое внимание на кого-то другого. Поэтому действенней всего было настучать. Но в этот раз не сработало.
— Вашему сыну, мессира, пора отпустить вашу юбку. Пришло отвечать самому.
— Сегодня я видел до тревоги около двух десятков людей, направляющихся к заброшенным теплицам. Мужчины. Некоторые из их носили тартаны, — сказал мальчишка, избегая смотреть прокуратору в глаза. — Один из них, вербовщик из сопротивления. Он за день до этого ошивался в доках и по кабакам, набирая людей.
— А что вы делали в доках и кабаках, мессер?
— Я работаю в доках. Разгружаю лодки с рыбой.
— Как он выглядел?
— Ну, громадный такой. Волосы светлые. Не старый, с бородой.
— Здесь каждый второй подходит под это описание.
— Если не верите мне, то спросите кабацких в доках.
— Обязательно спрошу, спасибо, — довольно хмыкнул Сциор. — Это все?
— Я больше ничего не видел и не слышал, честно! — губы мальчика задрожали, и он расплакался. — Просигналили тревогу и сбор для проверки, поэтому я сразу побежал домой и еле успел добраться вовремя.
— Этого недостаточно. Что-то мне подсказывает, что упущены важные детали. Но кое-кто поможет тебе вспомнить, — Сциор поднялся. В дверях стоял Брон, улыбаясь и ожидая команды. — Вытащи все из мальчишки, да так, чтобы ни у кого из соседей больше не возникало желания заниматься глупостями. После этого направляйся к складам.
Прекрасно понимая, как именно Брон исполнит приказ, Сциор оставил его и повел солдат дальше.
Доки располагались на последнем пятом уровне — Внешнем Кольце. Эта территория занимала всю долину с выходом в океан Празас. Здесь жили преимущественно ремесленники и рабочие. А также находилась Изнанка — преступная часть Внешнего Кольца и нищие.
У доков имперцы также не обнаружили Львов Свободы, провозившись там до самого вечера и накрыв три судна с контрабандой. Брон с энтузиазмом взялся за рыбаков, вызвавших подозрение, что именно их посудинами пользуются партизаны.
А Яблоко искусал молодого солдата, оказавшегося без защиты, и достал парочку вертийцев, так вовремя подвернувшихся ему под тяжелые копыта. Ни красные, ни серые его не остановили, понимая, что жеребец отлично чувствует настроение хозяина, а поэтому ему лучше просто выпустить пар.
Внутри у Сциора все кипело от ярости. Хотелось пустить в ход свои здоровенные кулаки, крушить кости и разрывать плоть пальцами со сложнейшими магическими татуировками, которые придавали его хватке нечеловеческую силу. Но Сциор уже давно не какой-то рядовой солдат, чтобы работать собственными руками. Как бы они не чесались.
Прокуратор поднял Яблоко на свечу, чтобы избежать удара виброволны. Из одного из домов выскочил северянин в доспехах и с мечом наголо. Его темно-синий тартан в бежевую клетку принял атаку серых, подавив ее. Он ловко отбил меч красного и пнул в незащищенный пах.
— Назад, — коротко скомандовал Сциор, спешиваясь и вытаскивая из ножен мизерикордию.
Как все сенторийские маги, он в бою признавал только кирасу, в отличие от вертийцев, которые облачались в латы. Какие бы знаки не наносились, какие бы ритмы не звучали, доспех всегда замедлял носителя. Для магов в ближнем бою важней скорость, чем дополнительная защита, которую дает броня. И прокуратор доказал это снова. Сциор молниеносно увернулся от удара и ловко вонзил клинок в щель у подмышки противника. Но вертиец оказался не так прост и активировал поглотитель. Его ладонь в тяжелой перчатке взметнулась вверх, сломав прокуратору нос. Если бы голова Сциора оказалась хоть чуточку ближе, то все бы закончилось для него гораздо печальней.
— Сдохни, Бизон! — прохрипел вертиец перед тем, как Сциор вонзил мизерикордию в смотровое отверстие его шлема.
Пока лекарь вправлял прокуратору нос, с нападавшего стянули шлем. Женщина. Высокая, с волевыми чертами лица, сразу видно неукротимый нрав.
Северянки, особенно маги, воевали наравне с мужчинами. Да и обычные горожанки порой дрались не хуже солдат. Сенторийцам, которые воспринимали женщин исключительно в качестве послушных жен и наложниц, никак не могли привыкнуть к тому, что слабый пол способен представлять угрозу. А Сциору такие нравились. В постели они необузданны и ненасытны.
— Гребаные вертийские бабы, воображающие себя бойцами, — плюнул гвардеец в лицо неподвижной красотке, все еще зажимая ладонью между ног.
— За неуважение к противнику — двадцать ударов и лишить жалования на месяц, — распорядился Сциор.
— Экселант Суг, простите! Я виноват. Умоляю вас, пощадите, — упал на колени красный.
— Увести.
Однообразные покосившиеся домики, темные улочки и бесконечные камни, камни, камни… навевали тоску. Да и усталость давала о себе знать, особенно, когда начала действовать целящая магия. Поэтому Сциор не стал наблюдать за исполнением наказания. Прокуратор взял с собой десяток красных и тройку серых, отправившись к подножию Пика Неба, где начинался Небесный Путь — одна из сохранившихся действующих лифтовых систем с личным королевским подъемником. Вторая находилась рядом и предназначалась для грузов и рабочих. Ею позже воспользуются остальные группы, чтобы вернуться на занимаемые расквартированные позиции.
Лисовин рассматривал то, что осталось от кинжала, который он вынес из Гнезда Журавля. Ручка из цельного изумруда треснула в нескольких местах, а клинок раскрошился от удара о стену. Обсидиан — камень капризный. Из него получаются острые лезвия, но хрупкие.
— Сохрани меня… — прочел Лисовин часть надписи на уцелевшем огрызке клинка и усмехнулся.
— …тогда я сохраню тебя, — продолжил фразу незнакомый мужской голос.
Лисовин вскочил. В дверном проеме заброшенного здания, где была назначена встреча с заказчиком, показался темный силуэт.
— Кинжал подарил Морису Роктаву Король за спасение жизни. Он прилагался к графскому титулу, — из проема вышел молодой парень
