Джэксон ехал роскошно. Спальный вагон, отдельное купе. Первые минуты путешествия он не отходил от зеркала, любовался своим нарядом. Серый клетчатый костюм новейшей модели («Такие костюмы будут показаны только в очередном номере журнала мод», – сказал ему модельер) сидел превосходно. Он был достаточно свободен, но не широк и мягко облегал фигуру, не стесняя движений. Старый Олт-Гайтмап наверняка бы сказал, что сшит он «тютелька в тютельку». Особенно понравились Джэксону карманы. В пиджаке и брюках их было множество. Накладные нагрудные и боковые, внутренние, потайные, с застежками и без застежек. Сидней распихал все свои бумажки, записную книжку с номерами телефонов, носовой платок, кошелек с деньгами и все же не смог использовать всех карманов.
Он принимал различные позы, подражая артистам и манекенщикам, чьи фотографии видал в модных журналах. Принимал надменный вид, улыбался, хмурился, мысленно разговаривал с корреспондентами и позволял себя фотографировать.
Когда ему наскучило красоваться перед зеркалом, он стал смотреть в окно. Мимо пробегали поля и леса, поселки и города. Наступил вечер, в окно смотреть стало не интересно.
Джэксон открыл саквояж, выложил на стол провизию, не спеша открыл банки и коробки. Сначала выпил томатный сок, потом съел сэндвич с сыром, ветчиной и маслом, запивая душистым лимонным напитком. Очистил вареное яйцо, посыпал солью, положил кусочек масла. Есть яйца с маслом он научился на ферме у мистера Норисона. Кусок жареной индейки вызвал воспоминания о доме. (Мама знала, что положить сыну в дорогу. Какая она догадливая и заботливая!) Сидней не спеша обглодал ножку, допил напиток. Очистил банан и мандарины. Догадался, что их положила Рита. Сестра обожала их. «Как приятно, – подумал Сидней, – когда у тебя есть близкие, которые любят и заботятся о тебе!» Рита провожала брата. На вокзал пришла не одна, вместе с Френком.
Сидней хотел было спросить у Френка о девчонке, которую они спасли во время пожара. Как она? Выжила? Он попытался вспомнить ее лицо, но не смог, а как зовут, он и совсем не знал.
На одной из остановок заняли соседнее купе. По шуму и голосам Сидней определил, что в купе несколько человек. Мужчины. И женщина. Ее голос выделялся среди мужских голосов. Она звонко, заразительно смеялась.
Черт возьми, он тоже мог бы находиться в шумной компании! В конце концов, чем он хуже других? Разве он не имеет права быть с женщиной, хотя бы изредка? Он завидовал своим однолеткам, которые так легко заводили знакомства, свободно разговаривали с девушками. Сидней тоже давно мечтает о девушке. Ему так хочется иметь подругу! Настоящую! Красивую! Ее образ представлялся туманно. Она не похожа на Эвелин, совсем другая, гордая, недоступная. Он так увлекся мечтами, что не слышал стука в дверь. Когда же негр-проводник стал стучать настойчивее, Сидней нехотя поднялся и раздраженно уставился на него. Тот извиняющимся тоном сообщил:
– Сэр, скоро Чикаго. Мы уже в пригороде.
Едва поезд остановился, в купе вошел негр-носильщик и, несмотря на сопротивление Сиднея, отобрал у него чемодан и саквояж. Вокзал был залит ярким электрическим светом. Джэксона никто не встретил.
– В какой отель, сэр, прикажете доставить? – спросил носильщик.
Джэксон полез в карман брюк. Записки Максуэлла там не оказалось. Он поспешно стал обшаривать все карманы. Поиски злополучной бумажки не увенчались успехом. Карманов было много, и они уже раздражали. Куда же, черт возьми, он сунул записку? Негр выжидающе стоял рядом и улыбался одними глазами.
– Имею честь представиться, сэр!
Перед Джэксоном галантно расшаркался худощавый хлыщ с деланной улыбкой на узком лице.
– Наша гостиница – лучшая в Чикаго, самая комфортабельная и знаменитая. Лучший джаз и кухня! Все известные люди делового мира и кинозвезды останавливаются только в «Конрад Хилтон»! – Хлыщ говорил быстро и самоуверенно. Его зоркие глаза подметили, что приезжий вышел из спального вагона, что на нем шикарный костюм и, по-видимому, в Чикаго он впервые.
– Только в наш отель! Вид на Мичиган и широкий бульвар! – перебил его другой зазывала, лихо прищелкнувший каблуками перед Сиднеем. Потом шепнул: – По вашему желанию вам и девушку доставят в номер.
Джэксон с непривычки растерялся. Он не знал, кого предпочесть. Оказывается, и богатым быть не так легко! Выручила подошедшая девушка. Она так мило улыбалась и была так скромна, что невольно располагала к себе.
– У нас нет ни шикарного вида на озеро Мичиган, ни танцующих балерин, – голос ее был ласковый и обещающий, – но у нас настоящая американская чистота и уют. Все по-домашнему, и еду готовит бабушка. Только попробуйте, как она готовит!
Сидней отдал предпочтение даме. Надо было видеть, какие гримасы скорчили эти два хлыща!
– О, у нас вам будет так чудесно! Полный отдых и покой!
Не прошло и двух минут, как они ехали в такси по оживленным улицам знаменитого Чикаго, города гангстеров и предпринимателей, где и ночью жизнь не замирала. Пляшущие разноцветные огни реклам и объявлений, вывески баров и универсальных магазинов, кинематографов и ночных клубов – на все это Сидней не обращал внимания; рядом с ним такая очаровательная девушка!
Миновав ярко освещенную центральную часть города, такси помчалось по слабо освещенным улицам и скоро остановилось в темном узком переулке возле четырехэтажного здания.
– Вот мы и дома, – сказала девушка, открывая дверцу машины.
– Отлично, Мардж, – сказал Сидней. Он уже знал, как ее зовут.
Вынув кожаное портмоне, набитое долларами, он щедро расплатился с водителем такси.
– Желаю удачи, сэр! – сказал водитель, не отрывая взгляда от кошелька боксера.
Едва Джэксон вышел из машины, как перед ним выросли два рослых силуэта:
– Ни звука!
Два пистолета безжалостно смотрели в упор:
– Доллары, сэр! И костюм!
Джэксон стиснул зубы. Такси еще не уехало. Значит, вместе с шофером их уже двое. Марджори не в счет. Надо действовать! Но тут он почувствовал холод металла, приставленного к затылку.
– Живее, мальчик! – Сидней узнал голос водителя. – Не стесняйся! Дама привыкла. Тут все свои.
Через несколько минут такси скрылось. Джэксон, в одних трусах, злой и обескураженный, топтался на месте, не чувствуя босыми ногами сырости асфальта.
1Максуэлл лег поздно и долго ворочался, прежде чем ему, наконец, удалось заснуть. Сон был неровным, тревожным. Он несколько раз просыпался. Волнение вечера не давало покоя и ночью! И все из-за Джэксона. Сидней должен был приехать одним из вечерних поездов. Максуэлл ждал его. Никуда не отлучался из гостиницы. Даже отказал себе в удовольствии поужинать в ресторане, где вечером должна была выступить Луиза Бэнк, известная танцовщица, гордость Чикаго.
