обижается. Пойдёшь к нему, вторым номером. В принципе, назначение согласовано, а формальности я утрясу. Поверь, вам будет комфортно друг с другом, или мне пора на пенсию уходить.
Такое заявление обнадёживало слабо, особенно если учесть, что речь шла о доходяге в возрасте от тридцати до пятидесяти, одетым лишь в широченные красные шорты и скучающем на скамеечке у жилого домика. Был он плешив, именно плешив, а не стрижен под ноль, бледен, болезненно худ, имел острый нос и впалые щёки. На тонких, бесцветных губах застыла улыбка, причём кому улыбается этот субъект — не понять. Он будто таращился в невидимую другим пустоту, находя в ней нечто занимательное.
По спине пробежал морозец. Имелось в этом, на редкость некрасивом человеке что-то от сумасшедшего, случайно выбравшегося погреться на солнышко после долгих лет заточения в закрытой лечебнице для душевнобольных.
Мы стояли от него метрах в десяти и я, чем больше рассматривал своего нового сослуживца, тем больше находил в нём новые, непривычные человеку черты. Сидит не двигаясь, ладони благонравно лежат на костистых коленках, ступни босые, только пальцы мелко шевелятся, точно щупальца, елозя по почве. Спина согбенная, плечи опущены как бы вперёд. На общем фоне бравых вояк «Титана» — инородное пятно, портящее всю картину.
— Он, по-своему, нормальный, — мозгоправ, терпеливо дав мне составить первое впечатление, продолжил заочное знакомство. — Старожил. Раньше меня в бригаду пришёл. И товарищ неплохой. Так что не бзди. Внешность обманчива. Пойдём, представлю, — и двинул к этому полуодетому недоразумению. Я послушно пристроился за ним.
Не доходя нескольких шагов до сидящего, мой сопровождающий поздоровался:
— Привет, Псих!
Улыбка на лице плешивого обрела осмысленность, водянистые глаза повернулись в нашу сторону.
— Здравствуй, Кано. Ты ко мне?
— Угадал, — психолог, не чинясь, протянул руку для приветствия.
Тот её вяло пожал.
— Что хотел?
— Привёз тебе нового помощника. Нормальный парень.
— Нового друга?
Я впервые в жизни видел, как человек расцветает, превращаясь из скучающего пофигиста в тёплый, притягивающий к себе эпицентр счастья.
— Друг — это очень, очень нужно... — рот Психа растянулся совсем уж невозможно, практически до ушей. — У меня давно нет друга... Давным-давно, кажется, с прошлой пятницы...
— Что? — удивился психолог, слегка отстраняясь от старого знакомого.
— Классику надо знать. Книги, мультфильмы, — наставительно ответил этот ненормальный. — В идеале — читать и смотреть в оригинале. Где ты своим детям идеи для сказок будешь брать? Из тупых сетевых роликов?
— А-а-а, — смутившись, протянул Кано, натягивая ответную улыбку. — Постоянно забываю, что ты гуманитарий по образованию. Этот... как его... литературовед.
— Я помню, — кивнул бледнокожий мужчина и обратился ко мне, поднимаясь на ноги. — Пойдём в дом. Я покажу тебе койку и холодильник.
На плечо легла лапа психолога. Не стесняясь присутствующего здесь Психа, он растолковал:
— Его второй номер погиб месяц назад. Снайпер снял. Самовольно отлучился товарищей проведать, и получил...
Помню. Привозили закрытый гроб. Вечером прощались, после возвращения из сопровождения. Упоминали и позывной... Заковыристый такой:
— Бархан?
— Ага, — безмятежно подтвердил новый сосед и самоназваный друг. — Он. Стоял, стоял, а потом умер.
Морозец снова пробежал по коже. Ну и характеристика... Мог же сказать поприличнее. «Пал смертью храбрых», «Погиб при исполнении» ... подходящих синонимов для смерти от вражеского выстрела придумано более чем достаточно. А тут — взял и умер, словно у него других занятий не нашлось.
— Он попозже придёт, Псих, — Кано повлёк меня за собой. — Надо же представиться, стать на довольствие, получить личный шкафчик.
— Это да, это надо, — доходяга в шортах плюхнулся обратно на скамеечку. — Я тебя тут подожду. Приходи скорее.
Озарив нас на прощанье новой улыбкой, он тут же вернулся к своему первоначальному состоянию созерцателя потаённых глубин.
***
В штабе, занимавшем трёхэтажное здание на территории лагеря, психолог завёл меня в один из кабинетов, где я с удивлением признал в сидящем за столом офицере того самого плотного мужчину, с которым довелось пообщаться по видеосвязи в кабинете вербовщика. Оказалось, должность его куда как высока — заместитель командира бригады по работе с личным составом.
Он тоже меня узнал.
— Прибыл?
— Так точно!
— Не ори. Изучил твои личные файлы. Не жалею, что одобрил твою кандидатуру, — почти процитировал он вчерашнее заявление Кано. — По рекомендации батальонного психолога, отправляешься в третий взвод, в расчёт Психа.
Я чуть было не брякнул, что мы уже познакомились, но промолчал. Старших перебивать неучтиво. Яснее ясного, что всё решено заранее, и в данный момент меня всего лишь уведомляют.
— Они уже виделись? — замком посмотрел на мозгоправа, замершего рядом со мной.
— Виделись.
— И как?
Да что это за Псих такой, что с ним, как с антикварной вазой носятся?
— Нервничает Маяк, — с ноткой фамильярности доложил Кано. — В остальном — порядок.
— Нервничает — не мудрено... Видок у Психа ещё тот... Но запомни главное, — хозяин кабинета вновь обратился ко мне. — Слушаться старшего как родную маму. Талант у него есть. Он всегда знает, куда выстрелят. Пока слушаешься — живёшь. В остальном — притрётесь. Более безобидного человека ещё поискать надо.
В последнее верилось с огромным трудом, но я оставил своё мнение при себе. Сомневаюсь, что законченного психопата, на которого так смахивал чудила в шортах, держали бы в «Титане». Не те ребята. Но странностей у него... девать некуда.
После высокой аудиенции мозгоправ отвёл меня к интенданту, где и попрощался, напоследок пожелав не грустить и не киснуть. Став на довольствие, получил личный шкафчик, куда с облегчением положил на хранение деньги и часть вещей, потом нашёл нового ротного.
Ротный, озадаченный каким-то делом, немедля спихнул меня взводному, лейтенанту Молоту, выглядевшему один в один как лейтенант Болт, только в плечах пошире.
— Близнецы мы, — вскользь объяснил он сей феномен, не дожидаясь вопросов. — Братья. Поступаешь к Психу. Занятия у тебя по индивидуальному расписанию, за исключением общих. Запоминай, тренируйся. График нарядов и караулов доведу на вечерней поверке. Жрать в столовой. Там и с парнями познакомишься. До обеда — личное время. Обживайся, пройдись по территории. Оружие получишь завтра, с утра. Свободен.
В домик возвращался без настроения. Почему-то казалось, что новый сослуживец изведёт меня разговорами, задушевной болтовнёй за полночь, постоянным требованием внимания к своей персоне.
Я заблуждался. Псих, по-прежнему сидевший у входа, встретил меня спокойно, только
