А еще меня почему-то не покидало бредовое чувство, будто я уже когда-то видела это божественное лицо.
— Ну, это уже не нам выяснять, а криптопалеографам, которые будут расшифровывать надписи. Ох, вижу придется университету набирать в штат еще лаборантов на кафедру! — улыбнулся Фамал, перебив мои мысли.
— Твоя правда, — согласился эльф. — А который час?
— Четыре утра, — зевнул Фамал, когда посмотрел на часы.
— Ничего себе! — воскликнул Карил. — Что ж, думаю на сегодня достаточно. Пойдем спать.
Возражений не было, поэтому мы направились обратно. Вновь оказавшись в зале, я немного отстала и подошла к символам на полу. Интересно, что же там написано?..
Я даже не поняла, когда это буквы стали плавиться, сливаясь в чернильную массу. Неужели… Да, действительно, через минуту они снова разделились и сложились в строки:
Границу разума душа
Не преступит одна вовек.
Где слезы льются не спеша,
Стоит стена тюрьмою век.
С одной там грани жизнь течет,
С другой унынье, смерти стон.
Мечтой забвенье назовет
Посредник горя — вечный сон.
У меня не было возможности прийти в себя, потому что надпись снова слилась в единую массу, которая поползла к моей ноге! Как ни странно, сапог не был для нее преградой. Не в силах пошевелиться, я могла только наблюдать.
Я сразу почувствовала, когда эта масса прошла сквозь мою кожу. Нет, это не было физическое ощущение, это вообще невозможно описать! Появилось впечатление, будто в моем теле что-то инородное. Но это не порождало никакого страха, не вызвало внутренней борьбы. Наоборот, оно даже успокаивало. Да, именно этим словом можно описать чувство, которое меня охватило: спокойствие, невероятный покой.
На минуту голова закружилась. Я снова опустила взгляд к месту, где была надпись… и не увидела ее там! Те же непонятные, черные курсивные буквы смотрели на меня как сверху, так и снизу.
Странно. Может у меня уже галлюцинации начались?
— Алиса, ты где? — донеслось из темноты. — Давай быстрее! Не знаю как ты, а мы с Фамалом точно устали!
Действительно, меня тоже ужасно потянуло в сон. Голова просто требовала дать ей отдохнуть, что уж говорить про ноги, которым стало невыносимо трудно удерживать все тело.
Через минуту я покинула зал, вышла из подземного лабиринта, буквально доползла до своей палатки и захрапела, едва дойдя до кровати.
* * *
Словно выплыв из водоворота, я снова оказалась в большом зале. Рядом со мной чернела та самая надпись. Казалось, замер весь мир, кроме меня. Только красная звезда подсвечивалась зловещим светом, выделяя черные пропасти букв. Я подняла взгляд и увидела, что верхняя звезда также засветилась. Мне это очень не понравилось…
Ох, не зря мне это не понравилось! Неожиданно обе звезды соединил луч красного света! Символы сдвинулись с мест и полетели друг к другу, слившись в одно целое посередине луча! Бесформенное черное пятно зависло в воздухе и разлилось в ту же надпись, что я видела ранее:
Границу разума душа
Не преступит одна вовек.
Где слезы льются не спеша,
Стоит стена тюрьмою век.
С одной там грани жизнь течет,
С другой унынье, смерти стон.
Мечтой забвенье назовет
Посредник горя — вечный сон.
От могильной тишины не осталось даже воспоминания! Вокруг послышались жуткие звуки, похожие на барабаны африканских шаманов. Свет от луча был совсем слабый, и тем не менее он достиг чуть ли не каждого уголка огромного зала. Тогда я увидела барельефы, по которым побежали тонкие трещины. Камни осыпались с них, словно чешуя. И за ними оказались не гладкие стены, а настоящие живые люди!.. хотя, про «живые» я не могла сказать наверняка.
От одежды этих существ остались бесформенно свисавшие гнилые тряпки. Их развеивал легкий ветер, который долетал от луча. Но сами люди действительно казались живыми — никаких признаков тления! Только глаза их, хоть и были открыты, не выражали никаких эмоций.
С губ заключенных камня срывалось какое-то непонятное мне бормотание.
Спина обливалась потом: эти существа покидали свои вековые тюрьмы и направлялись ко мне! Я даже не заметила, как оказалась в тройном кольце. Шансов прорваться не было! Куда идти? Что делать?..
Моя кровь застыла, когда я неожиданно поняла, что именно говорят эти люди. Каждый из них, не следя за общим ритмом, сам себе бормотал:
— Границу разума душа
Не преступит одна вовек.
Где слезы льются не спеша,
Стоит стена тюрьмою век.
С одной там грани жизнь течет,
С другой унынье, смерти стон.
Мечтой забвенье назовет
Посредник горя — вечный сон.
От этого хаотичного загробного хора мне стало по-настоящему страшно. Из красного света вытянулось нечто вроде щупалец, которые обвили меня и начали тянуть к лучу! И самым страшным было то, что я не могла даже пошевелиться! Казалось, даже мое дыхание ему подвластно.
Я пришла в себя в самом сердце красного луча. И в тот же миг он взорвался, заполнив весь зал! Меня понесло вверх…
* * *
Не знаю, как это можно объяснить, но я очнулась посреди бескрайнего, залитого ярким светом зеленого луга. Позади меня блестело на солнце лазурное озеро, возле которого росли пышные деревья с налитыми соком листьями. Среди них особенно выделялся массивный старый дуб. По радостному небу плыли легкие белые облачка. От того, как эта картина контрастировала с предыдущей, меня еще сильнее пробила дрожь.
Когда я устремила взгляд в другую сторону, то увидела вдалеке огромную стену. Она была метров двадцать высотой и казалась настолько длинной, что я не могла увидеть, где она заканчивается, даже когда максимально сузила зрачки.
Не знаю почему, но мне ужасно захотелось подойти к той стене. И тогда, вблизи, я заметила несколько мрачных бойниц, в которых будто маячили полупрозрачные вуали.
Идя вдоль стены, я наткнулась на кованную дверь. Интерес моментально подскочил выше крыши. Какая-то внутренняя сила будто тянула меня к ней. Не сопротивляясь, я осторожно открыла дверь и вошла внутрь стены.
Похоже, она не только высокая, но и очень широкая. Передо мной раскинулись просторные коридоры с дверьми. Когда я открыла одну из них, то оказалась в комнате с дверью, которая тоже куда-то должна вести. Вот только света здесь как кот наплакал, и убитые временем вещи внушали жуткие мысли.
Я покинула комнату и снова вышла в коридор, откуда направилась к двери… странно, не помню, чтобы я ее за собой закрывала.