Ольга Мигель - Зов скорби

— Минуточку, ты ведь говорила, что выбраться отсюда невозможно!

— Так и есть. Выбраться ты не можешь… но тебя могут вывести.

— Кто?! — с надеждой воскликнула я, вскочив на ноги.

— Тот, кого ты выберешь сама. Узник Стены Санкора имеет право на Зов.

— Что такое «Зов»?

— Всего одно единственное слово — имя. Став на вершине стены, ты можешь вслух произнести имя того, кто мог бы за тобой прийти. И он услышит его, когда уснет. Если тот, кого ты позовешь, решит пойти на Зов, он найдет эту стену. Тогда у него будет время найти тебя. Если он знает, что делать, то вдвоем вы сможете выйти отсюда.

— И ты до сих пор об этом молчала?

— А смысл? На Зов очень редко кто-то приходит. А были даже случаи, когда пришедший не успевал вовремя найти заключенного. Или просто не знал, что нужно делать, чтобы покинуть стену, и тогда тоже оставался здесь. К тому же, воспользоваться этим правом можно лишь раз в тридцать лет.

— Значит, я сейчас могу кого-то позвать?

— Да. Но знай: это должен быть человек, который лишь услышав свое имя, сказанное твоим голосом, последует за ним, не побоится зайти в стену и более того — хотя бы теоретически может знать, как из нее выбраться. Так что, тебя провести на вершину стены?

Я кивнула в ответ. Ничего больше не говоря, девушка быстро повела меня жуткими коридорами. Через несколько минут мы оказались на вершине. Став спиной к миру мертвых, я устремила взгляд вдаль зеленой степи и протянула руку вперед… но она натолкнулась на ту самую невидимую стену.

Одно имя, всего одно единственное имя, один шанс! Больше возможности не будет. В этом мире меня сейчас почти никто не знает. А спустя тридцать лет и вовсе не вспомнят, что была такая вот Алиса Гайлинова из параллельного мира… разве что двумя строчками в учебниках по истории. Ошибка будет стоить вечности внутри Стены Санкора. Поэтому выбрать нужно того, в ком я абсолютно уверена. Сейчас мне необходим холодный и трезвый разум, решение должно быть взвешенным.

Глубоко вздохнув, я набрала воздуха в легкие и хотела что есть сил прокричать имя Карила, но с моих губ лишь шепотом слетело:

— Ларгус…

По щеке покатилась слеза. Ее подхватил ветер, который унес просторами снов сказанное мной имя.

Сидя на полу где-то в средних уровнях стены, я обреченно запрокинула голову. Неужели я действительно сделала это, неужели я позвала именно его? Интересно, на что я вообще рассчитывала, говоря это имя? Да, однажды этот человек спас меня, но это не значит, что он нанимался моим ангелом-хранителем! Вот Фамал меня тоже спас, и Карил не просто рядом стоял. Но почему-то я позвала именно этого некроманта, который уже, наверное, и забыл кто я такая! Сомнений нет, я тут застряла. Что ж, придется искать какой-то другой путь. Но я ведь тут не первая такая умная! А если мне теперь действительно светит навеки остаться здесь? И что я вообще вообразила! Неужели я действительно решила, что Ларгус так просто возьмет и побежит меня спасать? Да старая сельская курица по сравнению со мной — светоч вселенской мудрости!

— Господи, какая же я дура! — горько прошептала я.

— Думаешь тот, кого ты позвала, не придет? — спросила девушка, устремив на меня грустный взгляд.

— Уверена.

— Так почему же ты его звала?

— Потому что я полная идиотка, которая навоображала черт знает чего.

— Понимаю.

— А кого звала ты? — поинтересовалась я, чтобы немного отвлечься.

— Одного мужчину… своего жениха. До нашей свадьбы оставалось не так уж много. И хоть мне говорили, что он мне изменяет, я продолжала слепо верить в него. Но эта вера исчезла, когда на мой Зов он так и не откликнулся.

— А как же твое тело? Неужели никого не удивило, что ты не просыпаешься?

— Может кого-то это и удивило бы, но в ночь, когда я оказалась здесь… я была в пути, карета сломалась. Кучер поехал за помощью, а я осталась ночевать в какой-то яме посреди Васильковой степи. Почему-то я сомневаюсь, что тот пройдоха действительно возвращался с помощью — видимо, просто украл коня. У других заключенных стены похожие истории. Вероятно, нас просто посчитали погибшим. Отзываться же на голоса мертвых душ хотят далеко не все. А спустя тридцать лет нечего и надеяться, что кто-то откликнется. Поэтому если на первый Зов никто не придет, остается смириться и не мучить себя воспоминаниями о прошлом… или будущем, которое могло бы быть. Из стены не выбраться в одночку.

— Какая же сволочь создала эту проклятую стену? — вздохнула я, вытирая с глаз новые и новые слезы.

— Этого мы не знаем. Но нам, похоже, известно, зачем она кому-то понадобилась.

— Вот как? И?..

— Если я все правильно поняла, ее создали не только как границу между миром живых и миром мертвых, но и как тюрьму. Пойдем со мной, я тебе все покажу, — скомандовала девушка, и резко встала. — Кстати, меня зовут Флара.

— Алиса.

Я поднялась и побежала за Фларой. Похоже, девушка уже успела досконально изучить эту стену, потому что прекрасно ориентировалась во всех узких коридорах и лестницах. Насколько я поняла, она провела меня в подземную часть стены, потому что вокруг стало сыро, бойницы исчезли, а единственным источником света были несколько факелов, которые горели совсем блекло.

— Послушай меня, — прошептала Флара. — Место, в которое я тебя сейчас проведу, самое ужасное во всей стене. Насколько нам известно, это внутренняя тюрьма, и сидят в ней далеко не миролюбивые существа. Даже не пытайся подойти к одной из камер! Они охраняются какими-то заклинаниями, и все по-разному реагируют на разных людей. В лучшем случае такое заклинание просто тебя не пропустит, в худшем — навсегда парализует. Понятно?

Получив в ответ кивок, Флара открыла кованые двери. Моему взору предстал коридор настолько жуткий, что по спине пробежали мурашки. Обросшие мхом стены покрывала засохшая кровь.

Я насчитала ровно девять камер, вход в каждую закрывали толстые решетки. Внутри так темно, что невозможно даже предположить, где там находятся заключенные. Восемь камер образовывали коридор, в торце которого находилась девятая. Самая темная, самая жуткая камера, от которой неудержимо тянуло болью, яростью… и тягучей скорбью.

Над каждой камерой просматривались высеченные в камне надписи на неизвестном мне языке. Казалось, это обычные каракули. Но стоило мне всмотреться в надпись над камерой в конце коридора, и она изменилась так же, как и надпись на кувшине, или буквы в большом зале. И тогда я смогла прочитать: «Забытая Безымянная».

Стоило мне моргнуть, и надпись снова стал такой, как прежде.

Ох, это либо все надписи зачарованы, либо со мной что-то не так.