Немцы блокировали известные им входы в катакомбы, попытаются вызвать красных на бой, проникнуть в подземелье и затравить партизан собаками. Если там отборные, хорошо вооруженные войска, вряд ли из этого что-нибудь получится.
Надо действовать иначе, но как, как?
— Замуровать! Замуровать! Отравить газами! Пусть подохнут, как крысы! — зло и бессильно шептал Харитон, возвращаясь после многочасового шатания по улицам в сигуранцу.
Вдруг он остановился. Газами? Но ведь это выход! Мысль! Идея! Надо немедленно доложить Ионеску. Нет — Шиндлеру, только Шиндлеру, пусть шеф знает, какого бесценного сотрудника он может заполучить. А если Шиндлер одобрит его план, можно поставить в известность и Ионеску. Да, действительно, только так! Только так!
И Харитон, резко повернувшись, упругим шагом направился в гестапо.
СОРЕВНОВАНИЯ ПО СТРЕЛЬБЕ ИЗ… РОГАТКИ
В день, когда немцы пошли на штурм катакомб, Яша и его товарищи собрались в глухом дворе одного из полуразрушенных домов на Нежинской улице.
— Кто первый? — спросил Яша, отмерив пятьдесят размашистых шагов от стены дома. — Мишень — вон та форточка. У каждого — пять выстрелов.
— Ты бы сначала все-таки объяснил, зачем вся эта карусель, — проворчал Ваня Музыченко.
Спокойный и рассудительный, он любил в каждом деле ясность. На последнем собрании в мастерской Яша сказал, что взрыв комендатуры временно отменяется и что капитан Бадаев дал им другое задание, которое он, Яша, назвал «молвой». Где только не пришлось им побывать в последующие дни! Где только не сеяли они разные слухи: и на Привозе, и на Новом рынке, и в порту, и в кабачках, и прямо на улицах, и далеко-далеко за городом, в селах и рыбацких поселках! Посеяли они слухи о частях Красной Армии в катакомбах. А дальше что? Что-то не видно, чтобы оккупанты собирались удирать. Наоборот, еще больше появилось их войск. А теперь новая, непонятная затея: стрелять из рогаток. Зачем? Правда, он понимал, что дело, которому они служат, требует строжайшей тайны и что не всегда ребята должны знать все то, что знает командир, но воспринять это сердцем никак не мог. И сейчас он обиделся.
Он сидел, нахохлившись, на груде камней, в сером отцовском ватнике, в нахлобученной до бровей огромной, потерявшей свой цвет кепке.
— Совсем раскис воробей, — заметил Яша.
— Устал он, — вступился за брата Николай. — Уже который день по селам ходит. Ботинки разбил — сапожник чинить отказался…
«И как я не подумал об этом? — упрекнул себя Яша. — Ванюша тихий, безропотный, а мы его — то туда, то сюда. А дороги сейчас — грязь по щиколотки. Да и невесело в непогоду одному шагать по степи».
Он подошел к Ванюше, опустил ему на плечо руку.
— Ну чего ты, а? — спросил он, стараясь заглянуть ему в глаза. — Ты не обижайся, отстреляемся — скажу.
— Я что? Я ничего… Честное слово!
Ваня поднял на Яшу свои большие, как у брата, умные серые глаза, и Яша увидел, что прежней обиды в них уже нет, остались только грусть и усталость.
— На, попытай счастья, — Яша протянул Ване рогатку и свинцовые шарики. — Отличишься — сегодня же пойдешь к а боевое задание.
Ваня целился долго, старательно, но то ли действительно очень устал, то ли излишне волновался, но ни один шарик в форточку не влетел.
Гриша попал в форточку один раз, Николай, стрелявший после него, — дважды, Саша Чиков поразил цель три раза подряд! Четвертый и пятый шарики угодили в раму.
— А ну-ка ты! — подзадорили ребята Яшу.
Волнуясь, Яша до отказа оттянул резинку, прицелился, выстрелил. Свинцовый комочек влетел в форточку. За первым — второй, третий, четвертый! Пятый щелкнул по деревянной раме.
— Почти пять из пяти! — воскликнул Николай, — Качать чемпиона!
— Погоди, остановил его Яша. — Мы не закончили. Задача усложняется. Сейчас мы — ты, Саша и я по очереди попробуем послать в цель вот такую штуковину. Яша достал из кармана брюк несколько небольших стеклянных пузырьков, чем-то наполненных доверху.
— Пока в них земля, — сказал Яша многозначительно.
Глаза у ребят загорелись. Все почувствовали: затеяна «вся эта карусель» неспроста.
Николаю не повезло. Оба его пузырька врезались в стену.
— Еще один! — он умоляюще протянул руку к Яше.
— Дай ему, дай! — зашумели ребята..
Яша вручил Николаю пузырек.
— Последний! — предупредил он.
Не повезло Николаю и на этот раз.
— Ах ты, черт! — сокрушался он, понимая, что выбыл из числа участников будущей операции.
Выстрелы Чикова оказались удачными. Не сплоховал и Яша.
— Итак, — подытожил Яша, тряхнув своей огненно-рыжей шевелюрой, — на задание отправляемся мы с Сашей. Остальные, как обычно, занимаются тем же, чем и вчера: за Николаем Привоз, за Гришей порт, Леша Хорошенко — вокзал, а ты, — обратился он к брату, — будешь торговать чайниками и кастрюлями на Новом рынке. Там тоже бывает много приезжих из дальних сел. Пусть и они подключаются к нашей «молве».
— А я? — забеспокоился Ваня. — Или списываешь меня на берег?
— Тебя? На берег?! — удивился Яша. — Видели, чего захотел? Не выйдет. Возьмешь мой короб и побродишь по улицам. А что, где и как говорить — сам знаешь. Поверят фрицы нашим сказкам, стянут, испугавшись, в Одессу побольше своих войск — нашим на фронте легче будет. Все, можно расходиться.
— Ты же обещал все объяснить, — напомнил Ваня с упреком.
— А верно, — спохватился Яша. — Разведанный Лехой склад артиллерийских снарядов знаете? Тот, что за городом?.. Так вот, в погребах снаряды уже не умещаются. Ящики штабелями стоят под открытым небом. А эшелоны подходят и подходят. Солдаты даже не успевают их разгружать, — забиты все пути. Достаточно одной искры, чтоб…
— Да, но как ее высечь? — перебил Яшу Николай. — Вокруг складов колючая проволока, овчарки гремят цепями. Вышки там, патрули.
— Рядом со складами городская свалка, — продолжал Яша. — На ней всегда полно воронья. А время сейчас голодное. Кто обратит внимание на ребят, которые охотятся за воронами? А как только патруль зазевается, мы и пошлем два-три пузырька с горючим в открытое окно вагона, на котором нарисованы череп и кости. Удастся номер — отвлечем карателей от катакомб, поможем нашим…
Товарищи не сводили со своего командира восхищенных глаз.
НЕОЖИДАННЫЙ ВЫГОВОР
— Вы что тут делаль? — набросился на Чикова и Яшу солдат. — Ах, стреляль бедный ворона, да? — увидев болтающуюся на поясе Саши убитую ворону, спросил он.
Друзья глуповато заулыбались.
— Ага, господин солдат, ворон промышляем, ворон.
