Товарищи не сводили со своего командира восхищенных глаз.
НЕОЖИДАННЫЙ ВЫГОВОР
— Вы что тут делаль? — набросился на Чикова и Яшу солдат. — Ах, стреляль бедный ворона, да? — увидев болтающуюся на поясе Саши убитую ворону, спросил он.
Друзья глуповато заулыбались.
— Ага, господин солдат, ворон промышляем, ворон.
Гитлеровец подозрительно посмотрел на оттопыренные карманы «охотников».
— Имей паф-паф?
— Имей, имей, — закивал Яша и достал рогатку.
— И я тоже, — протянул солдату свою «паф-паф» Саша.
— Хотель жраль, да? — допытывался тот.
— Еще как, если бы знали! — ответил Саша.
— Ты есть ошень меткий… как это?
— Снайпер, — подсказал Яша.
— Снайпер, снайпер, — повторил солдат, все еще с недоверием косясь на карманы ребят. — Имей пистоль?
— Ни боже мой! — воскликнул Саша.
— Что?!
— Я говорю, ни боже мой! — объяснил Саша, сделав испуганное лицо. — Нет у нас никакого оружия, кроме этого. — Он потряс рогаткой перед носом солдата.
— Жителям города нельзя иметь огнестрельное оружие, — добавил Яша.
Однако солдат не верил, что из рогатки можно ухлопать такую огромную ворону. Он приблизился к Чикову и, одной рукой держа автомат, другой быстро ощупал Сашу с головы до пят. То же он проделал и с Яшей.
— О-о! — промычал он, нащупав у Яши за поясом что-то твердое. Отпрянув, он наставил на мальчишек автомат. — Поднимать руки, партизан!
Яша и Чиков покорно повиновались. В это время приблизился еще один гитлеровец. Что-то сказав своему напарнику, первый солдат подскочил к Яше и резко расстегнул на нем телогрейку.
— Шнапс, — сказал Яша, опустив глаза на торчащую под ремнем плоскую зеленоватую бутылку, — самогон по-нашему.
— Шнапс? — Схватив бутылку, солдат повел носом у горлышка и, обрадованный неожиданной находкой, громко заржал: — Шнапс, шнапс!
Второй солдат опустил автомат и, тоже убедившись, что в бутылке самогон, хлопнул Яшу по плечу.
— О! Ви есть не партизан, а кароший мальчишки. Стреляль ворон, стреляль! И приходиль еще.
Хохоча, гитлеровцы направились вдоль колючего забора, за которым лаяли охрипшие овчарки.
— Клюнули… Они до этого зелья падкие. Сию же минуту вылакают, — сказал Яша.
— Кажется, самое время, — напомнил Саша, закладывая в кожаное гнездо рогатки пузырек с горючим. — Я бью в окошко вон того пульмана, а ты — в следующий.
Друзья прицелились — и почти одновременно выстрелили. Пузырьки с горючим просвистели над проволокой и скрылись в темных квадратах вагонных окон.
— Еще по одному, — предложил Яша, торопливо вкладывая в гнездо второй пузырек. — На всякий случай.
И снова пузырьки угодили внутрь вагонов.
— Бежим! — шепнул Яша и швырнул рогатку на свалку. — Сейчас тут будет как в раю…
И действительно, не пробежали они и километра, как на территории склада прогрохотало несколько взрывов. А еще через две-три минуты взрывы стали такими, что казалось, началось извержение вулкана.
Друзья оглянулись. Там, где еще недавно их обыскивали солдаты, бушевало море огня…
В городе они расстались. Чиков зашагал в одну сторону, Яша — в другую. Если что — друг друга они не знают, вместе сегодня не были. Теперь наверняка часть сил, сосредоточенных у катакомб, каратели бросят к месту диверсии.
Яшу прямо-таки распирало от радости. Домой он летел как на крыльях. Вот так салют, вот так удача! Задали фрицам жару, ничего не скажешь. Не скоро опомнятся от такого подарочка. Шутка ли: были склады и нет складов. Уничтожено столько патронов, снарядов, мин!
Мимо с воем проносились пожарные машины, грузовики с солдатами. Прогрохотало несколько танков. «Спешите, спешите, — ликовал Яша, — может, и вам достанется». Со стороны пороховых складов по-прежнему раздавались такие взрывы, что в городе из окон со звоном вылетали стекла…
Взбежав по лестнице на четвертый этаж, Яша на мгновение остановился, перевел дыхание. Эх, и удивит он сейчас Старика!
Однако встретил его Старик хмуро. Расставив ноги и заложив руки за спину, он стоял посредине коридора и недобро смотрел на Яшу из-под кустистых бровей.
— Ваша работа? — кивнул он головой в сторону, где ухали взрывы.
Улыбка с Яшиного лица сошла.
— Наша, — ничего не понимая, ответил он.
— Я так и знал, — сказал Старик, и Яша увидел, как лицо Федоровича мертвенно побледнело.
На душе у Яши словно что-то оборвалось. Неужели сделали что-то не так?
— Вы что, совсем голову потеряли? — сжав кулаки, Федорович пошел на Яшу. — Соображаете, что натворили? Ну, говори, я кого спрашиваю? Хоть немного шевелите мозгами? Или у вас здесь, — Федорович постучал Яше по голове кулаком, — вакуум, абсолютная пустота?
Яша опешил. Чего-чего, а такой встречи, такой благодарности от Антона Брониславовича он не ожидал. Растерянно переминаясь с ноги на ногу, он виновато вертел в руках кубанку и не знал, что ответить.
— Мы… мы хотели, как лучше, Петр Иванович, — ошеломленный натиском Старика, начал оправдываться он, — нашим хотели помочь… Ведь фашистов у катакомб как саранчи. А сегодня, сами знаете, они с овчарками под землю поперли…
— А кто, кто вас просил об этой помощи? — наседал Федорович, не давая Яше опомниться. — Кому нужна такая помощь?
Все в Федоровиче кипело и клокотало от бешеной ярости. А Яша моргал глазами и решительно… решительно ничего не понимал. Не мог понять, хотя силился и хотел.
— Не доложили почему? — в голосе Старика звенел металл. — Это же безумие, мальчишество, черт знает что! Хороши помощнички!.. Разве сейчас время для такой операции? Гитлеровцы как осы… Как злые осы, а они — полюбуйтесь! — еще больше их злить удумали. Они же немедленно начнут розыск, по следу бросятся, кругом все вверх дном перевернут. Об этом вы подумали?
— Мы думали о том, что там, в катакомбах, бой, что нашим чем-то помочь надо, — повторил Яша, оправляясь от растерянности. — Мы не только склады уничтожили, но и отправили к господу богу немало фашистов.
— Наши городские подпольные группы важнее десяти таких складов! Мы оставлены здесь, в тылу врага, для чего? Для выполнения особых заданий. О-со-бых, понимаешь? Вместо того чтобы затаиться на время, конспирацию соблюдать, мы выводим ищеек на след. Ты уверен, что за вами не проследили и что, возвращаясь домой, не приволок за собой хвоста? Уверен?
— Уверен, — ответил Яша твердо, окончательно взяв себя в руки.
Вдруг Федорович как-то обмяк, сник, опустился на стул. Яшу даже напугала такая перемена в настроении Старика. Что с ним? Только что распекал, все ходило в нем ходуном и вдруг — опущенные плечи, висящие, как плети, руки, какая-то отрешенность в лице. И голос… Голос Старика внезапно стал глухим, словно простуженным.
