— Штатно! — Произнёс он, неизвестно из каких глубин его мозга всплывшее слово и шагнув в сторону, направился вслед, уже покидавшим зал управления, вахтенным своей вахты.
* * *
Потекли однообразные дни корабельной жизни Ромма: вахта; отдых; опять вахта и вновь отдых…
Была какая-то непонятная для Ромма странность на «Нард» — вахтенные, практически, не контактировали между собой, будто между ними простиралась какая-то непонятная нетерпимость, которую никто из них преодолеть не мог или не хотел, хотя Ромм ни разу не видел, чтобы они не были вежливы друг к другу. Ллур и Ввоп принадлежали к расе сеторов, вторая же вахта целиком состояла из анхеотов. Возможно, где-то они бы и вступили в открытый конфликт, но на корабле их цементировал капитан Зотор, как казалось Ромму, не имеющий эмоций и движимый лишь одним желанием: неукоснительного исполнения устава космического флота Объединённой Конфедерации и чёткого несения службы. Самым же странным из экипажа на втором уровне «Нард», Ромму казался старшина: всегда, исключительно, вежлив; никогда не повышающий голос; всегда готовый прийти на помощь и успевающий везде и всюду, как понял Ромм, исключительно, он один держал «Нард» и его экипаж в чистоте и порядке, и не давал ему умереть с голоду и от случайных ран. Кто он был — для Ромма оставалось загадкой, так как на этот вопрос никто из экипажа отвечать не хотел, а к капитану Ромм обращаться с этим вопросом не рисковал.
Для поддержания надлежащего физического состояния члены экипажа, в свободное время вахты периодически посещали, отлично оборудованный спортивный зал корабля. Ромм выбрал для занятий беговую дорожку и перекладину; Ллур крутил лишь педали велоимитатора, а Ввоп, казалось без устали, таскал силовые снаряды. Какие снаряды предпочитали археоты, Ромм не имел понятия. Ни разу он не видел в спортивном зале ни капитана Зотора, ни старшину Эклебра, хотя, возможно они посещали спортивный зал в какое-то время, не пересекающееся с посещением его вахтенными, а чистильщика, после первой странной встречи, Ромм больше, вообще, ни разу не видел и находился ли он на корабле или нет не имел понятия, так как ни Ллур, ни Ввоп о нём никогда не говорили. Да и с Роммом они большей частью отмалчивались, лишь, в той или иной степени, отвечая на его вопросы, хотя, как неоднократно видел Ромм, между собой они могли говорить достаточно долго.
Капитан Зотор, после первого дня появления Ромма на «Нард», вообще больше ни разу не обращался к нему, будто его и не было для него в экипаже. И лишь старшина Эклебр всегда был словоохотлив и при встрече, непременно, начинал какой-либо, совершенно, ничего не значащий разговор, большей частью рассказывая сам и лишь иногда спрашивая о чём-то Ромма, порой ставя его в тупик: не дождавшись быстрого ответа, он тут же сам опять начиная говорить, будто никакого вопроса только что и не задавал, хотя о себе никогда и ничего не рассказывал и от ответов на вопросы Ромма о своей жизни всегда умело уходил.
Как оказалось, шесть нормализованных часов отдыха были не такими уж и долгими и порой пролетали совершенно незаметно и Ромм, возвращаясь в зал управления, порой, чувствовал себя ещё более уставшим, нежели после ухода из него.
Семьдесят суток пролетели для Ромма ни быстро, ни медленно, можно сказать — в лёгкой тревоге. Он регулярно, очень тщательно, перебирал полученную от Рапп Рутта информацию, находя в ней для себя какие-то новые зёрна знаний о пространстве Конфедерации, так как никто с ним больше никакой информацией не делился, а никакого информатория на «Нард» не было, по причине безопасности и когда «Нард» подошёл к туманности Орнель, буквально, на расстояние вытянутой руки, Ромм, по его представлению, ориентировался в новом для себя пространстве не хуже всех других вахтенных. Как знал пространство капитан Зотор, для Ромма оставалось тайной, так как тот, за всё время пути так ни разу и не поинтересовался у Ромма ни его жизнью на корабле, ни его знаниями, но Ромм подозревал, что о нём тому мог рассказывать старшина, так как он часто видел их вместе.
Во время своих вахт Ромм несколько раз пытался найти знакомые звёзды пространства Федерации Сетранской системы, как бы привязывая своё стремление к изучению границ пространства Объединённой Конфедерации, вызывая, явно, недовольные взгляды Ллура, появлением врезок с тем или иным пограничным районом пространства Конфедерации на экране спор, но ни одной звезды своего родного пространства Ромму увидеть так и не удалось. Открыто же заниматься поиском Сетранской системы он не рисковал, опасаясь, как выдать себя, так и гнева капитана Зотора.
Иногда Ромм, вдруг, вспоминал о клетках лиспы в своей крови. В такие мгновения его спина покрывалась холодным потом и он с ужасом думал, что в какой-то момент его вены переполнятся этими клетками, сосуды закупорятся и он тут же умрёт. Он несколько раз намеревался поинтересоваться контролем своей крови у старшины, но опасаясь, что старшина по крови, вдруг, узнает его истинную расу, откладывал своё намерение, утешаясь тем, что чувствует он себя превосходно и что, возможно, Хаор преувеличил значение клеток лиспы, движимый желанием его запугать.
Наконец «Нард» вошёл в плотную границу молекулярного облака. Это произошло во время первой вахты. О том, что он пересёк его границу сообщил терминал температур, показав резкое увеличение нагрева корпуса.
— Торможение! — Раздался громкий голос капитана Зотора. — Скорость держать по терминалу температур не выходя из зелёной зоны.
«Нард» резко сбросил скорость. Ромма потянуло вперёд и ему пришлось даже упереться руками в пульт управления. Он бросил удивлённый взгляд на Ллура, но первый пилот сидел откинувшись в кресле и уставившись в экран спор, свободно держась руками за штурвал и складывалось впечатление, что это вовсе не он, только что, исполнил приказ капитана и включил резкое торможение разведывательного корабля.
Ромм вновь вернул взгляд на экран спор, совершенно не понимая свою роль в этой части пространства, так как не представлял, какая может быть навигация в темноте. К тому же информация, собираемая сканером пространственной регистрации была доступна всему экипажу, а не только одному навигатору.
С каждым днём в зале управления становилось всё темнее и свет далёких звёзд все меньше и меньше пробивался сквозь его толщу. Но в тоже время чёрное молекулярное облако на экране спор, как бы посветлело и больше не казалось угрюмым и неприветливым, как выглядело издали. Глядя на бледные звёзды, Ромму думалось, что середина молекулярного облака уже пройдена и звёзды, вот-вот, появятся в своём прежнем блеске и тревоги, возрастающие с каждой световой секундой пути корабля, развеются вместе с оставшимся позади угрюмым и неприветливым молекулярным облаком туманности Орнель.
