— Как тебя зовут? — спросил он.
— Адольф, — ответил кок.
— Посмотри в иллюминатор. Видишь красивый остров, мимо которого мы проходим? Я записываю в вахтенный журнал, что отныне он будет называться островом Адольфа. Ты заслужил свой остров вкусным обедом.
Кок взглянул на гористый, покрытый густой растительностью остров.
— Благодарю вас, сэр, — сказал он. — Но вы еще не пробовали десерта.
Последний наверняка пришелся капитану по вкусу, потому что соседнему островку он дал имя Малый остров Адольфа, и так оба острова обозначены на морских картах и по сей день.
В один из воскресных дней Блай причалил к острову южнее упомянутых островов Адольфа; новую землю он назвал островом Воскресения. Сегодня он, все такой же пустынный и покинутый, нежится в лучах тропического солнца. Его окружает белая кайма прибоя, а дно лагуны, украшенное кораллами, похоже на подводную горную страну. Я ищу дерево, в тени которого Блай изучал свой молитвенник, внося изменения в утреннюю и вечернюю молитвы, соответствующие их путешествию. Чтобы увидеть старый прудик, где матросы набирали пресную воду, мне приходится вырубить кустарник.
Здесь 175 лет назад разыгрались драматические события. Свыше недели команда баркаса утром, днем и вечером питалась одними устрицами — боялись сходить на берег, где на них могли напасть аборигены. В одном месте были замечены десятка два вооруженных копьями австралийских аборигенов, которых Блай в своем дневнике называет «индейцами». Громкими криками островитяне пытались заманить моряков. Опасаясь новых встреч, путешественники решались разводить лишь небольшие костры на берегу. Однообразная пища и постоянное нервное напряжение, видимо, сильно сказались на психике Блая и других членов команды. На берегу они обнаруживали покинутые пальмовые хижины, скорлупу от кокосовых орехов, а это означало, что в зарослях или за любым камнем могли прятаться люди (в те времена никто еще не встречался с коренными жителями Австралии). В условиях такого нервного напряжения на острове Воскресения между Блаем и плотником Перселлом произошла стычка. Блай назвал Перселла «проклятым негодяем»:
— Не будь меня в лодке, вы все давно отправились бы на дно! — в ярости кричал он.
Это, конечно, бесспорно, но в создавшейся обстановке вряд ли Блаю стоило так говорить.
— Это правда, сэр. Но если бы не вы, мы бы здесь сейчас не находились!
— Подлец! Что ты хочешь этим сказать?
— Я не подлец, сэр. Я такой же хороший человек, как и вы.
Блай хватает кортик и кричит Перселлу, чтобы тот взял нож и защищался. Тем самым он вызывает плотника на дуэль. Но такой поворот событий Перселлу не нравится. В ссору вмешивается штурман Фраер, и плотник приносит свои извинения. Блай тотчас же принимает их:
— Прекрасно, если ты не имел в виду ничего дурного, я тоже прошу простить мою горячность.
Уильям Блай и на сей раз проявил мужество и оказался достаточно дальновидным.
3У Беркли много дел на острове Воскресения, его излюбленном «тайпановом острове». Неподалеку от местечка Кэрнс на полуострове Кейп-Йорк у Беркли змеиная ферма. Каждые две недели он «выдаивает» змеиный яд, необходимый для производства вакцины против змеиных укусов. Но так как тайпаны плохо размножаются в неволе, время от времени Беркли объезжает на шхуне «Сонгтон» или каком-нибудь другом суденышке соседние островки, чтобы отлавливать новые экземпляры. Стоит нам бросить якорь у необитаемого острова, как он отправляется в заросли со своими палками и пузырьками для яда. Я же тем временем вместе с местным жителем из Торресова пролива Кенаи Уорриором объезжаю остров в надежде найти какие-нибудь свидетельства пребывания здесь капитана Блая и его людей. Вечером мы вновь встречаемся на борту шхуны и разыгрываем партию в шахматы, которую, правда, то и дело приходится прерывать, ибо Беркли должен присматривать за своими питомцами, проявляющими признаки беспокойства. Он держит их на носу в завязанных мешках; за тонкой перегородкой находится наша общая с ним каюта, и он решительно уверяет меня, что тайпан и не додумается выползти из мешка и пролезть к нам через одну из многочисленных щелей.
— Откуда у тебя такая уверенность?
— Как только змея оказывается за пределами кустарника или высокой травы, — говорит Беркли, — она лежит совершенно неподвижно, чтобы в случае самообороны предпринять неожиданный наступательный бросок.
Я хочу надеяться, что так оно и есть, и прошу только внимательно пересчитать, все ли змеи помещены в мешок после того, как Беркли вынимал их для кормежки. В нашей маленькой каюте достаточно хлопот с тараканами, и если придется еще опасаться ядовитых змей, то вряд ли можно будет рассчитывать на сон.
— Я говорю совершенную правду, — заверяет меня обиженный Беркли. — Можешь сойти со мной на берег на острове Воскресения и посмотреть, как я ловлю тай-панов.
В один из дней, когда мы с Кенаи раньше обычного возвратились на шхуну, нам пришла в голову мысль навестить Беркли в глубине острова. На одной из полян он наметил окружность диаметром в три-четыре метра и в ее пределах вырвал всю высокую траву, а оставшуюся примял, так что получился красивый газон. В мешке, который Беркли положил в сторонке в тени, находились четыре тайпана.
— Остров Воскресения — раздолье для тайпанов, — говорит он, — тут их многие сотни. Нет нужды забираться за ними в глубь зарослей, как приходится делать на Кейп-Йорке. Для охотника на змей здесь настоящий рай.
— Но ведь ловля змей обходится дорого, тебе приходится арендовать целую шхуну?
— Это вполне окупается. Не забывай, что тайпан — одна из опаснейших змей во всем мире. Если укушенному тут же не ввести противоядия, в течение нескольких минут неизбежно наступит смерть. Вплоть до недавнего времени медицина не располагала эффективным средством — просто не было отловлено достаточного количества змей, чтобы получить это средство. Австралийский институт вакцины в Мельбурне периодически помещал объявления, что ищет людей, которые взялись бы за отлов тайпанов и получение от них яда для производства сыворотки. Но, как ты сам понимаешь, охотников нашлось немного. Несколько человек, проявивших было интерес, отказались, узнав, что ни одно страховое общество не согласится застраховать ловца змей, если только сам он не будет ежегодно вносить сумму, равную одной четверти страхового полиса.
Сегодня, однако, вакцина против яда создана, поскольку несколько человек помимо меня занимаются отловом тайпанов и получением их яда. Мне платят 120 австралийских фунтов за один грамм высушенного змеиного яда, на что уходит четыре-пять доек, а от каждой змеи можно получать яд раз в две недели. Сейчас у меня на ферме 18 тайпанов, это, насколько мне известно, самая большая коллекция в мире. Одна из змей дала приплод в неволе, и я многого жду от своих дорогих малюток, когда они станут взрослыми. Но получать от них яд смогу не скоро, года через четыре.
