От этой идеи Казанова стихийно пришел в восторг.
— Это Брагадин? — поинтересовался он. — Наверняка это он! Я знал, что мой старый друг не оставит меня на произвол судьбы!
— Лучше всего просто забудьте, что Вам кто-то помог, — предложил Себастиано.
— О вас я буду молчать как рыба, клянусь своей жизнью! Только скажите, кто вас послал?
— Забирайтесь в лодку и отправляйтесь в путь, — предложила я. — Когда-нибудь Вы сами узнаете, кого благодарить за свободу.
Или же нет, добавила я, мысленно сожалея, потому что он никогда об этом не узнает. Казанова останется вечно в поисках своего великого покровителя. Он объездит Европу вдоль и поперек и познакомится с августейшими личностями при дворе королей. Он будет влюбляться, играть, обманывать и обманываться, будет виновником и войдет в историю как великий соблазнитель женщин всех времен. А много лет спустя он напишет увлекательную книгу о побеге из свинцовой камеры. Я и Себастиано не будем там упоминаться, здесь как раз Казанова сдержит слово. И это хорошо, потому что наша работа должна оставаться тайной.
— Прощайте, друзья мои, — сказал Казанова. Себастиано одарил его только киванием, но от меня он не мог отцепиться. Он взял мою руку и покрыл ее поцелуями. — Я Вас никогда не забуду, прекрасная Анна!
— Поверить в это не могу, — сердито сказал Себастиано.
— Пора, — предостерег Хосе. Он посмотрел на небо. Луна над высокими крышами была полной. Казанова забрался в шлюпку и помахал нам. Я помахала в ответ, пока он не скрылся из виду, в то время как гондола плавно скользила и свернула в Гранд-Канал. На берегу ходило несколько человек, а так же единичные гондолы держали свой путь по каналу. Мы не были одни, но это ничего не меняло. Портал был самым большим и сильным в Венеции. Он был не только незаметен, но и также маскировал весь процесс путешествия во времени. Никто бы и не заметил наш переход. Люди, вероятно, удивлялись мимолетом, так как наша гондола была не черного, как принято, а красного цвета. Но в следующий момент они бы уже позабыли об этом.
— Начинается, — сказал Хосе, в то время как мы держали курс к пристани, к месту, где мы потом могли бы высадиться через более чем двести пятьдесят лет. Себастиано крепко обнял меня, а я уже видела мерцание вокруг гондолы, тонкую линия слепящего света, которая становилась все шире.
— Ты была великолепна этой ночью, — пробормотал Себастиано мне на ухо. — Говорил ли я тебе, что я до безумия влюблён в тебя?
— В этом веке ещё нет.
Мерцание охватило всю лодку, воздух был словно заряжен. Свет был таким ослепительно ярким, что мне пришлось прищурить глаза. Ужасный холод прошел сквозь меня. Я всегда боялась этого холода. Так, должно быть, ощущается смерть. Вибрация охватила лодку, она переросла в тряску и затем закачалась вверх и вниз, словно на американских горках. Себастиано страстно поцеловал меня, и я прижалась к нему, чтобы не упасть в пропасть. Громовой взрыв не был неожиданностью, но все же у меня всегда появлялось чувство, как будто мое тело взорвется и распадется на мириады осколков над всей Вселенной. Я не ничего чувствовала, даже Себастиано.
И в следующий миг всё вокруг меня было поглощено абсолютной темнотой.
Венеция, 2011 год.
Никто не видел появления нашей гондолы, мы просто в один момент оказались здесь - в ту самую секунду, когда мы отправились в наше путешествие в прошлое, ранним вечером в разгар карнавала. На балконе палаццо стояла женщина в маске арлекина и дудела в вувузелу. То же самое она делала во время нашего отъезда в 1756 год. Мужчина на пристани достал камеру и по-прежнему фотографировал ребенка, одетого в костюм льва и бросавшего конфетти в воду.
Казалось, мы вообще никуда не уезжали. Это была магия красной гондолы. Время в настоящем, так сказать, остановилось, не важно, как долго мы были в прошлом. На берегу царила все та же толкотня, как и во время нашего отъезда. В этот карнавальный вторник повсюду проходили празднества.
Хосе высадил нас на причале и слегка коснулся пальцами своей шляпы, перед тем как начать грести. Вслед за этим он исчез вместе с гондолой в кильватере тарахтящего пассажирского кораблика, проплывавшего мимо. Кроме меня и Себастиано этого никто не заметил.
Он обхватил меня руками.
— Мы снова здесь. — Затем он поцеловал меня. — Вечеринка?
— Вечеринка, — согласилась я.
Но сначала мы заглянули к отцу Себастиано, Джорджио, живущему неподалеку. Он восторженно поприветствовал меня, восхитился нашими оригинальными, историческими костюмами и настоял, чтобы мы остались на обед, прежде чем мы ринемся в суматоху улицы. Его подруга тоже присутствовала. Это была немного переборщившая с макияжем блондинка по имени Карлотта, задавшая нам тысячу вопросов. Себастиано объяснил, что у нас, к сожалению, нет времени, и мы должны двигаться дальше. Его мать погибла четыре года назад в результате несчастного случая, и он все еще до конца не мог привыкнуть к тому, что у отца новая подруга. Карлотта была недовольна, что мы так быстро уходим, потому как мы не особо часто у них появлялись. Но Джорджио не обиделся и сердечно обнял нас на прощание.
— Хорошо отпразднуйте, — крикнул он нам вслед.
— Хорошо! — крикнул Себастиано в ответ.
На площади творилось настоящее безумие. Мы увидели все маски уличного театра масок в бесчисленных вариациях. Большое количество казанов в тонких шелковых жилетах и белых париках. Наши довольно неопрятные костюмы, в которых мы занимались гимнастикой на крыше дворца и путешествовали во времени, и в подметки не годились этой знатной роскоши. Мы проталкивались через скопление народа, пили белое вино из картонных стаканчиков и восхищались искусно наряженными образами.
В какой-то момент этого стало достаточно, и мы решили завершить вечер дома у Себастиано. У него была маленькая квартира недалеко от университета, что было практично по многим причинам: во-первых, я могла навещать его там и проводить с ним великолепные, безмятежные дни, а с другой стороны, до его рабочего места было всего несколько минут пешком - Себастиано был научным ассистентом в университете.
В основном там он работал в архиве. Его руководителем был не кто иной, как Хосе, полное имя которого было Хосе Маринеро де ла Эмбаркасьон. Во всяком случае, официально его звали именно так. Себастиано нравилось работать с ним. Он любил свою работу, как путешественника во времени, так и изучение истории и культуры. В позапрошлом году он закончил магистратуру. Я была убеждена в том, что в профессиональном плане у него все шло как по маслу. Если бы я сама была бы также уверена в этом плане.
