Вика наливала ему горячий черный чай.
— Во сколько они придут к нам? — еле слышно спросила она. С утра ей было нехорошо: кружилась голова и снова поднялась небольшая температура, принеся с собой слабость и одышку, однако, девушка старалась выглядеть бодро.
— В восемь часов, — неуверенно ответил Алекс. — Да, в восемь они уже будут у нас. Ну, компания та же самая, Вик, и всё как обычно, шуметь не будем, сильно напиваться — тоже. Думаю, тут в красках расписывать больше ничего не нужно, ты и так знаешь это. Просто я тебя предупредил. Кстати, наши соседи умотали до завтрашнего дня в краевую столицу, так что сегодня ты за хозяйку.
Мысленно он ругал свою недолгую память и злился на то, что впереди такой же день, как и предыдущий, серый и ничего не значащий в его жизни, как теперь и все остальное, к чему бы он ни прикасался и о чем бы он ни думал. Он смотрел на сестру, очертания ее тонкой фигурки еле угадывались под просторным розовым махровым халатом. Перед глазами снова и снова возникала черная телефонная трубка и чей-то далекий сухой голос сообщил об аварии на трассе, где Вика чудом осталась жива. Это потрясение вызвало у нее еще большой стресс, усугубило и без того подавленное состояние девушки, спровоцировав последующую череду болезней после выписки из больницы. Алекс все время возвращался к мыслям о том, что если бы он не уехал из города в то время, когда родители планировали свою поездку, то все могло бы быть теперь по-другому — он бы успел среагировать и увернуться от потерявшего управление тягача, выехавшего на встречную полосу, он бы не поддался уговорам и не стал бы выезжать ни свет ни заря, он бы…
Тяжесть на душе давила особенно на сердце, и он старался не замечать этих колких, направленных ударов внутри себя, которые эхом отдавались в черепной коробке.
— Хорошо, — тихо сказала Вика. Голова начинала раскалываться от нарастающей тупой боли. — Я тогда пожарю курицу к вечеру, ну и пару салатов можно будет нарезать. Ты же вернешься с работы к семи, как обычно?
— Да, — он махнул рукой, — я всегда прихожу в одно и то же время. Кстати, как твое самочувствие сегодня?
— Нормально, Леш, — она слабо улыбнулась, чувствуя печаль от своей шаблонной «дежурной» улыбки. — Не лучше и не хуже, только недосып сказывается. А так пока без изменений, раз пару месяцев назад был замечен положительный эффект, значит, все будет хорошо.
Вика заваривала себе настойку из листьев и ягод шиповника, и приятный терпкий аромат расплывался по просторному помещению общей кухни, исчезая в полутемном углу, где у стены стояли две электрические плиты и располагался длинный стол, покрытый клеенчатой скатертью.
— Ну, вот и славно, — он кивнул, и завтрак прошел в молчании. Брат был как обычно угрюм и немногословен по утрам, ел быстро, словно вечно торопился куда-то и также быстро исчезал из дома, перед этим с тихим и неизменным ворчанием закутываясь во всевозможные свитера — надвигалась зима. — Кстати, Колька сегодня обещал принести вечером тебе зверобоя, шалфея и исландского мха — его дядька вернулся из своего кругосветного путешествия. Я вчера его в баре видел, он тебе привет передавал.
— Хорошо, Леш, спасибо, — тихо поблагодарила Вика и кивнула, — значит, можно будет сделать отвар из Колиного подарка!
— Ну да, только он сказал, что там еще корешков каких-то нужно, но это не проблема, найдем! — Алекс допил чай, подмигнул сестре, и, попрощавшись, вышел из кухни.
Когда он ушел, Вика медленно поднялась наверх, касаясь тонкими пальцами шероховатых стен, словно боясь упасть, и в спальне достала из платяного шкафа свою спортивную сумку с летними вещами. На дне сумки ее дрожащие пальцы нащупали нужный пакетик с порошком среди прочих лекарств.
К вечеру она уже будет в состоянии посидеть с гостями и ей хватит сил, чтобы приготовить ужин к их приходу и поддержать беседу, развлекая и очаровывая гостей радостными улыбками и хорошим настроением, которое становилось в те моменты словно неотделимой частью ее сущности.
Россыпь битого стекла, заполонившего серое предутреннее небо, окончательно растаяла в сознании, вытесненная повседневными мыслями.
За окном безжалостно дул промозглый ветер, срывающий с деревьев последние, уже почерневшие листья. С тихим свистом разметались они по закоулкам в микрорайонах, почти намертво прилипая к стенам, окнам…
К вечеру погода портилась все больше и больше. Рваные темно-серые тучи, пришедшие с северо-запада, наливались свинцом, собираясь в огромную, обволакивающую небо черную опухоль. Даже полураздетые деревья разом как-то сникли и от сильной влажности воздуха с их ветвей то и дело срывались вниз тяжелые мутные капли. Маленькая белая церквушка выглядела сиротливой и убогой на фоне мрачного вспухшего неба, где низкие тучи ежеминутно смыкались друг с другом словно ожесточенные боксеры на ринге.
Когда до прихода гостей осталось ровно два часа, Вика позволила себе побыть подольше в ванной и привести себя в порядок. Включив воду, она наклонила голову, подставляя под струи горячей воды спину и плечи. Вода медленно лилась по русым волосам, отчего они под воздействием обжигающего потока шевелились на спине, словно темные змеи. Отгоняя неясные мысли о самых разных вещах, Вика старалась дышать размеренно и глубоко.
Она не чувствовала ничего, кроме горячих струй. Не слышала ничего больше, кроме шума льющейся воды.
Поэтому Вика не сразу услышала громкий щелчок, раздавшийся в пустом доме. Когда она сообразила, что звук донесся извне, то сразу поспешно выключила воду. Она почему-то решила, что ослышалась, но тут в голове возникла пугающая мысль: а вдруг это кто-то чужой. Вика ужаснулась. С затуманившимися глазами, убаюканная обволакивающим сознанием ощущение неги во всем теле, она наверняка не успеет ничего сообразить. Не успела бы даже вскрикнуть, не то, что даже глазом моргнуть, потому что все, что она сейчас видела, это неровная тень на матовом стекле двери, ведущей в ванную комнату.
Тень была неподвижна — казалось, она стоит и наблюдает. Или выжидает удобного для нее момента.
Естественно, это была всего лишь тень от махрового халата, висящего на крючке у двери. Вика это знала, но решила до конца развеять свои сомнения, для чего она осторожно выглянула за дверь и сняла халат с крючка, бросив его на раковину. Она постояла ещё немного, вслушиваясь в тишину, и затем вернулась в ванную, снова включила воду и принялась мыть голову.
В доме стояла идеальная тишина.
Вика вышла из ванны и её окатило холодом, тянущимся из полутемного коридора. Пар, вываливающийся из душевой, неровно дрожал и вился змейками, плавно утекая за дверь. Закутавшись в полотенце, она нарочито медленно одевалась в спальне, бросая настороженные взгляды на зеркало, в котором отражалась дверь спальни. Когда она наконец-то спустилась на первый этаж, то перед глазами предстало нечто невообразимое.
