– Той самой разбитой тарелки? – уточнил Дрей.
– Да, той самой.
– Как ее можно узнать?
– Я хорошо знаю нашу посуду и я запомнила форму кусков, на которые раскололась тарелка.
– Что сделал лейтенант Трэгг с этими осколками?
– Забрал их с собой.
– Вы не знаете, что с ними сделали после этого?
– Нет. Лейтенант велел мне держать беседку на замке и следить за тем, чтобы туда никто не входил.
– Вы в точности выполнили его распоряжение?
– Да.
Дрей повернулся к Мейсону.
– Вы можете проводить перекрестный допрос.
– Вам не показалось странным, миссис Арлингтон, – спросил Мейсон, что такая красивая беседка должна была оставаться на замке только потому, что члены семьи получили в нем пищевое отравление, а один из вас умер?
– Но это не пищевое отравление! – сказала свидетельница. – Это было преднамеренное убийство!
– При таких обстоятельствах вы не посчитали странным, что ваша беседка заперта?
– Нет.
– В таком случае, – сказал Мейсон, – вам должно было быть известно уже более года, что никакого пищевого отравления в действительности не было.
Свидетельница заморгала глазами, заерзала на стуле и сказала:
– Нет, об этом я узнала только недавно...
– А если так, то вам не казалось излишним держать беседку запертой?
– Хорошо, – уступила она. – Я так думала. Но на этом настаивал дядя Ди...
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все.
Александр Дрей, исполненный сознания собственной важности, сказал:
– Я вызываю в свидетельскую ложу лейтенанта Трэгга.
Лейтенант Трэгг вышел вперед, в руке он держал большой запечатанный конверт. Он четко произнес формулу присяги, уселся в кресло для свидетелей, сообщил о своем официальном положении, адресе и стаже работы в Отделе по раскрытию убийств.
– Знаете ли вы свидетельницу, – спросил Дрей, – которая только что давала показания, миссис Фоулер Арлингтон?
– Да, знаю.
– Где вы с ней познакомились?
– В доме мистера Дилейна Арлингтона... Пожалуй, его правильнее назвать не домом, а особняком.
– Что там произошло?
– В этом доме отравился во время семейного ужина мистер Вильям Ансон, и я явился расследовать обстоятельства его смерти. Меня встретила миссис Фоулер Арлингтон и я попросил ее показать мне беседку, где происходил ужин, во время которого был отравлен Вильям Ансон.
– И она вас туда отвела?
– Да.
– Что вы нашли?
– Нашел запертую на замок калитку, но у миссис Арлингтон имелся ключ от замка. Войдя внутрь, я увидел оборудование для приготовления пищи на открытом воздухе: газовую плиту, на которой можно сварить кофе, агрегат для изготовления кубиков льда, портативный бар и, разумеется, самый современный электро-гриль. Во второй половине помещения размещался стол, скамьи и несколько складных стульев.
– Строение защищено от воздействия непогоды?
– Да, сверку сделан прочный навес из водоотталкивающей ткани.
– Что еще вы там нашли?
– Мы открыли бачок для твердых отбросов и увидели внутри разбитую тарелку.
– Вы знаете историю с этой тарелкой?
– Только то, что мне рассказала миссис Арлингтон.
– Эта тарелка находится у вас?
– У меня.
– Пожалуйста, мы желаем на нее взглянуть.
Лейтенант Трэгг распечатал конверт и извлек из него расколотую на три части тарелку.
– Эти осколки находятся в том же состоянии, в каком вы их нашли?
– Не совсем в том же, – ответил лейтенант Трэгг. – Осколки были обработаны специальным порошком на предмет обнаружения на них отпечатков пальцев.
– Нашли ли вы на них чьи-либо отпечатки?
– Да, сэр. Тарелка была измазана приправой к салату, которая высохла и прекрасно сохранила все следы.
– Отпечатки чьих пальцев вы нашли на осколках данной тарелки?
– Там имеются два ясных отпечатка, которые были увеличены, чтобы сделать точную идентификацию.
– Вы идентифицировали эти отпечатки?
– Один отпечаток принадлежит обвиняемой, Сельме Ансон.
– А второй?
– Убитому, Вильяму Ансону.
– Нашли ли вы что-нибудь еще?
– Осколки были подвергнуты химическому анализу.
– Что обнаружено в результате анализа?
– Я бы предпочел, чтобы об этом доложил токсиколог.
– Кто-нибудь еще осматривал тарелку?
– Да, сэр. Мистер Рэйбурн Хоббс.
– И кто этот Рэйбурн Хоббс, могу я спросить?
– Мистер Хоббс химик, президент химической компании Хоббса.
– Он видел эту тарелку?
– Да, сэр.
– И исследовал ее?
– Да, сэр.
– В вашем присутствии?
– В моем присутствии.
– Можете ли вы поручиться за идентичность тарелки?
– Я могу поручиться, что это осколки той самой тарелки, которую я извлек из мусорного бачка. Она все время находилась у меня, я хранил ее в запечатанном конверте за исключением тех моментов, когда она требовалась для исследований. Потом я запирал конверт с осколками в свой несгораемый шкаф в кабинете.
– Мы просим, – сказал Дрей, – чтобы эта разбитая тарелка, состоящая из трех кусков, была приобщена к делу в качестве вещественных доказательств со стороны обвинения под номерами пять-А, пять-В и пять-С.
– Нет возражений, – сказал Мейсон.
– Принято, – постановил судья Кроудер.
– Можете проводить перекрестный допрос, – бросил Дрей Мейсону.
– Скажите, обычно отпечатки пальцев не сохраняются в течение столь продолжительного времени на подобных поверхностях? – спросил Мейсон свидетеля.
– Обычно не сохраняются, – подтвердил лейтенант Трэгг. – Но здесь случай особый, обусловленный необычными обстоятельствами.
– Какими же?
– Крабовый салат был заправлен жидкой приправой, тарелка до самых краев оказалась вымазана ею, и именно на этих краях державший оставил отпечатки пальцев. Жидкая масса затвердела, и оставленные следы сохранились так, будто они сделаны специально.
– Вы обнаружили следы пальцев двоих людей?
– Да, сэр.
– Которые поддаются идентификации?
– Совершенно верно.
– Чьи следы?
– След правого указательною пальца мистера Вильяма Ансона и правого большого пальца обвиняемой.
– Других следов не обнаружено?
– Таких, которые можно было бы идентифицировать, нет. Вы же понимаете, мистер Мейсон, могли сохраниться только те следы, которые находились в тех местах, где тарелка была покрыта приправой для салата, а на чистых местах они за столько времени исчезли.
– Есть ли у вас соображения, как долго эти следы находились на тарелке?
– Более года, естественно.
– Я спрашиваю вас не об этом. Можете ли вы сказать, сколько времени эти следы находились на целой тарелке?
