— Вы не поверите, но здесь есть музей, — сообщил Гиацинт, полистав маленький, только что приобретенный путеводитель.
— Музей?
— Да. Старинной сельскохозяйственной утвари и…
Он внезапно умолк, оцепенел, глядя куда-то в толпу так, словно узрел привидение.
— Что такое? — встревожился Этти, вслед за ним оглянувшись на заполненную народом улицу.
Среди орды зевак выделялась статная, будто резцом скульптора выточенная фигура молодой женщины в безукоризненной белизны костюме-сафари, которая в свой черед так же застыла, глядя в нашу сторону. Высокая, длинные, аж до поясницы, волосы цвета воронова крыла, а мордашка такая, что вечное проклятие всем святым здешних мест, считай, обеспечено. Она не просто смотрела — она изучала нас. Поочередно. И когда ее зрачки уставились на меня, мне почудилось, будто по спине забегали крошечные ящерицы.
— Вот это бомба… — бормотнул Ганс.
Гиацинт открыл было рот, будто собираясь окликнуть ее, но в это самое мгновение она испарилась, как не было.
— Красивая женщина, — оценил мой братец, не скрыв восхищения. — Вы с ней знакомы?
— Боюсь, что да…
Если принять во внимание его озабоченный тон, непохоже, что наш приятель в восторге от этой встречи.
— Роман дней былых? — пошутил я, но, встретив его злобный взгляд, спросил уже серьезно: — Гиацинт, кто это?
— Действующее лицо, находящееся здесь по причинам, далеким от религии.
— Нельзя ли поточнее? — вмешался Этти.
— Она работала на Гелиоса. Несколько лет назад. Ее зовут Кассандра.
— И каковы были ее… функции?
Неотрывно глядя мне прямо в глаза, он произнес:
— Те же, что у вас.
— Так что же она делает здесь? Что все это означает?
— По-моему, ничего хорошего.
Закрывшись в комнате Ганса и Гиацинта, мы ждали последнего — он отправился сделать несколько телефонных звонков вне монастырских стен.
Этти прямо здесь, на полу, демонстрировал юноше такие упражнения йоги, что от одного их созерцания недолго заработать тянущие боли во всем организме.
— Как тебе нравится вся эта история? — спросил я его.
Он приостановился в самом разгаре очередного немыслимого трюка.
— Сначала некий Да Альмейда, о котором вы мне рассказывали, теперь эта дама… Всего за несколько дней на нашем пути оказалось целых два охотника за сокровищами. Немного странно, согласись, а?
Ганс распрямился, тоненько постанывая: беднягу скрутила судорога.
— Думаете, Гелиос в одной гонке ставит на нескольких жеребят разом? Совсем не в его стиле.
— Утечка информации? — предположил я.
— На данной стадии это уже не утечка, а целое кровоизлияние, — мрачно уточнил братец.
Мой бывший стажер, назидательно подняв перст, заявил:
— По существу, надо бы потребовать от Гелиоса, чтобы он нам кое-что разъяснил насчет этого португальца.
— Да уж, ему бы не мешало это сделать, — безрадостно подтвердил я.
— Подожди паниковать, Морган. Вспомни: мы вне досягаемости с тех пор, как выехали из Александрии. Связи нет. Не станет же он жечь костры, чтобы послать нам дымовой сигнал! — Тут он изобразил в воздухе нечто, более всего напоминающее женскую фигуру весьма щедрых форм. — Но я уж не премину спросить у него, чего ради здесь нарисовалась эта птичка!
— Все это дурно пахнет, — заключил Этти, повесив голову. — Совсем плохо.
В этот момент как раз и вернулся Гиацинт.
— У Гелиоса в настоящий момент нет новых сведений, ему нечего нам сообщить… Как удается проделывать такое? — вскричал он, обнаружив на полу моего перекрученного братца.
— Мы говорили о Да Альмейде, — упорствовал я. — Вы так-таки ничего не выяснили насчет этого типа? Он же наверняка был в курсе наших планов! Едва мы приплыли на Хиос, как он уже оказался у нас на хвосте!
— Этот вопрос в стадии выяснения, — начал он и, догадавшись, что я намерен спорить, закричал, не дав мне и рта открыть: — Мы не волшебники, Морган! У нас нет магического кристалла! — Потом, также внезапно успокоившись, безмятежно сообщил: — Кушать подано. Нас ждут в трапезной. Ганс, тебе нужно переодеться.
Парень старательно разгладил свои бермуды — шорты до колен, коим вообще-то полагалось быть узкими, тогда как у него они с легкостью вместили бы четверых таких, как он, — и гневно вопросил:
— Это еще почему?
Гиацинт поддел пальцем подтяжку злополучных шортов:
— Скромная респектабельность — закон здешних мест. Если ты этого еще не заметил, впредь учти.
На том мы с братцем и отправились к себе в комнату.
— Как прикажешь понимать твою замысловатую мину? — спросил я, и впрямь озадаченный странным выражением, мелькнувшим на его лице.
Этти тяжело вздохнул:
— Гиацинт лжет.
На следующее утро, проглотив завтрак, столь же безвкусный, сколь неудобоваримый, мы снова принялись блуждать по оазису. Толпа стала еще многолюднее, чем накануне, поскольку, как нам сообщили по пути от одного переполненного кафе к другому, еще до полудня ожидалась какая-то свадебная церемония.
Накануне я провел ночь почти без сна, так как был принужден стащить с кровати тощий матрас, который был мне короток, и устроиться на полу, после чего встал разбитый, с ломотой во всём теле. Гиацинт выглядел не лучше, но у него, безусловно, имелись на то другие причины. Бледный, с синими кругами у глаз, он украдкой озирался — сторожко, как солдат, проникший в ряды вражеского воинства. Я уже достаточно хорошо его знал, чтобы угадать эту напряженность, как он ни пытался ее скрыть. Что до Ганса, он, исполненный беззаботной самонадеянности, присущей его возрасту, слонялся, зевая по сторонам, ни в малейшей мере не осознавая той едва уловимой перемены, что произошла с тех пор, как наш ангел-хранитель в последний раз выходил на связь со своим Всевышним.
— Что рекомендует ваш путеводитель? — наконец подал я голос.
Гиацинт вынул из брючного кармана маленький блокнот.
— В этой крепости есть только одно местечко, где мы можем надеяться что-нибудь найти, — это музей античности. Если же нет, придется предпринять осмотр башни здешнего монастыря.
— Монастырь не так велик, — заметил Ганс. — Мы в два счета его обшарим.
— Ганс, — мне захотелось умерить его прыть, — здесь, в Вади-эль-Натруне, еще добрый десяток других монастырей, и расстояние между ними иногда достигает полусотни километров. Причем, заметь, по пустыне.
Парень обратил умоляющий взгляд на Гиацинта:
— Так мы идем в этот музей? Да или нет? Если да, так уж давайте двинемся наконец!
