— Чем обязан?
Быстро она его укротила, а мне это удовольствие еще предстоит.
— Не хотел вас беспокоить, Валентин Матвеевич, вызовом. Думал: время позднее, застану дома, выясню кое-какие подробности в отношении дачи. Если помешал, прошу прощения, — я поднялся. — Завтра с утра жду вас в горотделе.
— Для чего я вам понадобился? Таскать себя по милициям из-за какого-то мошенника я не позволю. Хозяин дачи — отец, вот и обращайтесь к нему.
Последняя фраза содержала явный подтекст: «К нему-то вы больше не сунетесь…».
А мне, действительно, незачем беседовать с Титаренковым-старшим, раз он давным-давно на даче не появлялся да и вообще интересующей меня информацией не располагает. Зато Валентин, судя по всему, может оказать существенную помощь в установлении Айриянца. Нужно только преодолеть недружелюбие хозяина, которое могло объясняться не желанием что-то скрыть от уголовного розыска, а нездоровой атмосферой в семье. Поэтому реплику об отце я оставил без внимания и добродушно сказал:
— Зачем же вам таскаться, Валентин Матвеевич? Это же мне надо найти преступника. Я и притащился, жаль, что некстати. Если не возражаете, могу зайти завтра. Сюда или на работу, где вам будет удобнее.
— Чего уж там, раз пришли. — Он снисходительно улыбнулся. — Опрашивайте — отвечаем.
Мы уселись рядышком, и я не заставил себя ждать.
— У кого находились ключи от дачи?
— Никому я их не давал, — немедленно ответил он.
С первого же ответа я почувствовал напряженность собеседника, знакомую по многочисленным допросам. Она возникает чаще всего по двум причинам: боязни проговориться или официальной обстановки. О последней не могло быть и речи. Что же Валентин хочет утаить? Уж не передачу ли кому-то ключей, ведь мой вопрос можно было понять и так.
— Я имею в виду вашу семью. Значит, у вас?.. — уточнил я.
— Ах, в этом смысле… У меня и у отца. У каждого по связке. Они одинаковые.
— Можно взглянуть на вашу?
— Да, конечно, но ключи у меня на работе, в сейфе. Чтобы каждый раз не таскать с собой.
— Куда? — невинно спросил я, а Жанна прыснула смехом.
Он недовольно покосился в ее сторону:
— Ну… изредка приходится бывать на даче. Какой-то присмотр все-таки нужен круглый год, а у отца нет времени. Обычно я езжу прямо с работы. Оттуда гораздо ближе, чем из дома. Поэтому держу ключи там. А какое все это имеет значение? — опять начиная раздражаться, опросил он.
— Мне нужно найти преступника. Без вашей помощи это сделать нелегко.
— Я-то тут при чем?
— Вы же говорите, что присматривали за дачей. Кто же, кроме вас, подскажет мне, почему преступник выбрал именно вашу, каким образом туда проник и избежал встречи с вами?
— Какая же связь между мной и преступником? Вы позволяете себе намекать…
— Отнюдь, — перебил я. — Даже мысли такой не допускаю. И все-таки какая-то связь существует. Подумайте сами, целую неделю посторонний человек распоряжался на даче, как на своей собственной. Ежедневно привозил покупателей, а с одним из них даже «обмыл» сделку, там же, на свежем воздухе. Кстати, вы не заметили пропажи бутылки коньяка?
— Коньяков я там не держу.
— Был там коньяк. Значит, не ваш.
— Он, наверное, с собой привез.
— Нет. Взял с веранды, где стояло еще несколько бутылок, — объяснил я.
Вмешалась Жанна:
— Ох, Валька, влетит же тебе, если отец узнает, во что ты дачу превратил.
— Не мели чушь! Ты-то ведь знаешь, что я всю неделю был в командировке… — огрызнулся он и тут же умолк.
Проговорился. О командировке я действительно не знал. Но зачем ему понадобилось скрывать от меня свое отсутствие? Наоборот, логично было бы сразу заявить мне: «Когда Айриянц торговал нашей дачей, меня в Каспийске не было, поэтому он и чувствовал себя вольготно, поэтому и хозяйничал безнаказанно». Теперь и гадать нечего. Оставил он ключи кому-то, уж не самому ли Айриянцу? Нет, мысли о сговоре Валентина с мошенником я по-прежнему не допускал. Скорее всего покрывает своего приятеля или приятельницу, а вот те-то могли и с Айриянцем договориться.
— Вот видите, — сказал я Жанне, — все эти чудеса с бутылками, гостями и торговлей творились на даче в отсутствии Валентина Матвеевича. — И снова обратился к нему: — А после возвращения из командировки вы там побывали?
Он поерзал в кресле, ответил:
— Я заезжал туда на днях.
— Вспомните, пожалуйста, поточнее…
— Если вам это важно… Что у нас сегодня?..
— Среда, — подсказал я.
Он начал что-то бормотать, смешно прикидывая на пальцах.
Я решил избавить его от мучительных раздумий: врать или не врать?
— Айриянц закончил торговлю в субботу, а с понедельника дачу осаждали обманутые граждане. Они надеялись без нашей помощи поймать мошенника.
— Да, да, — упавшим голосом сказал он, — значит, в минувшее воскресенье.
Тут опять вмешалась Жанна:
— Хорош, нечего сказать. Мог бы домой сначала заехать.
На этот раз он не огрызался. Сделал вид, что реплики не слышал. Надо полагать, он сейчас жалеет, что не воспользовался моим предложением перенести нашу милую беседу на завтра, без такого опасного комментатора. Однако меня не интересовала степень привязанности Валентина Матвеевича к семейному очагу. Настораживало, как он умудрился, едва вернувшись в выходной день из командировки, попасть на дачу. Ведь ключи-то якобы находились в рабочем сейфе.
К моему удивлению, именно на этот, казавшийся таким щекотливым, вопрос он ответил без запинки:
— Прямо с поезда я заехал в такси на работу, вы же знаете, от вокзала до института рукой подать. Положил в сейф служебные бумаги, которые брал в командировку. Я всегда так поступаю, чтобы ни одного дня не держать их дома. Если сомневаетесь, вахтер и дежурный сотрудник могут подтвердить.
Я не сомневался. Если парень, еще не научившийся лгать, говорит правду, это сразу видно. Не стал задавать и бестактный вопрос: «Что за срочность была в поездке на дачу?» Он мог назвать тысячу и один повод. К тому же здесь присутствовала его жена, и не мне усугублять их отношения, и так достаточно сложные.
— На даче вы не обнаружили ничего подозрительного, что могло навести на мысль о появлении посторонних за время вашего отсутствия?
— Нет. Все было, как обычно. Может быть, я не обратил внимания.
— Возможно. Особенно если пробыли там недолго.
— До часа ночи, — бесстрастно сообщила Жанна, но в хрустале ее глаз вспыхнули искры. — С лягушками в прятки играл?
— Когда и зачем я бываю на даче, никого не касается! — выкрикнул Валентин.
