Перед ущельем шейх Юсуф остановился и подозрительно стал прислушиваться. В ущелье темнота как будто была гуще. Сырой воздух находился в полном покое. И все-таки сердце шейха забилось тревожно. Мрачный вид ущелья тронул и его крепкие нервы.
Но ущелье велико, а ночь на исходе: надо торопиться. И шейх Юсуф тронул коня и медленно въехал в узкое, темное отверстие. Стук копыт по каменистому пути отражался от сырых скал и казался громче обычного. Несколько раз шейх останавливал коня и прислушивался к тишине. Она казалась необычной.
Перед выходом из ущелья конь шейха неожиданно остановился. Голова с заостренными ушами вытянулась вперед.
Юсуф быстро соскользнул с седла и встал рядом с головой лошади. Впереди опять что-то кроется, но что?.. Ни уши, ни глаза ничего не обнаружили во тьме, и он осторожно двинулся вперед. Так же осторожно шагал за ним и конь и с прежним напряжением прислушивался и принюхивался к чему-то, скрывающемуся у выхода из ущелья.
В сердце шейха Юсуфа стали наростать тревога и злость. Что преграждает ему путь? Он остановил коня и осторожно начал пробираться вперед. Перед выходом из ущелья в беспорядке лежали огромные камни, скатившиеся с гор. Среди них в сером предутреннем сумраке шейх Юсуф заметил двух оседланных лошадей, а немного дальше — двух притаившихся среди камней курдов.
Сердце шейха сжалось от тревоги и стало холодным, как скала, к которой прильнуло его лицо. Положение его было безвыходным. Он замкнут в проклятом ущелье. Двое грабителей здесь, а третий бродит там, сзади, и теперь, должно быть, возвращается обратно. Если шейх повернет назад, то он столкнется с ним. Выхода нет, но и погибать от рук беспощадных курдов шейху не хочется.
Голову шейха Юсуфа как будто охватило пламя. Он торопливо вывел коня и с силой ударил его ногой в живот. Конь сделал саженный прыжок и бешено помчался вперед. Испуганные лошади курдов попятились к скалам. Курды выскочили из-за прикрытия. Шейх Юсуф увидел в руках у них ружья. Они наведены на коня. Но перед курдами лошадь без всадника, и они не стреляют в нее. Лошадь — благородное животное. Хорошая лошадь для курда дороже денег. Курды бросились наперерез коню шейха и криками хотели замедлить бешеный бег. Но конь шейха Юсуфа не признавал чужих людей. Он сделал скачок, сшиб неосторожного курда и умчался дальше, на простор долины. Пронзительным свистом подозвали курды своих лошадей, вскочили на них и помчались вслед за исчезнувшим конем.
Путь перед шейхом был свободен. Легкие его глубоко вдохнули сырой воздух, и он стремительно побежал из темного ущелья, прыгая через камни.
Вот страшное ущелье пройдено. Далеко отбежал шейх Юсуф от проклятого места, потом повернул к горе и стал взбираться на нее. Он залег среди камней и смотрел отсюда вниз на прикрытую туманной дымкой долину. Уши его жадно ловили визгливые крики курдов, стук копыт. Глаза пытались рассмотреть то, что происходит внизу, но безуспешно. Мешал туман и еще что-то, что влагой покрывает глаза.
В первый раз оскорбил шейх Юсуф любимого коня и так расстался с ним, — расстался, может быть, навсегда.
К вечеру он добрался до поселка иезидов.
Он отказался от пищи, не ответил на тревожные вопросы. Высыпал из кошелька золотые монеты и хрипло проговорил:
— Берите сколько надо, но верните мне коня!..
Два старика согласились помочь шейху Юсуфу. Они долго совещались, вспоминали тех курдов, с которыми были в хороших отношениях. Лида стариков были сосредоточены и хмуры. Тяжелое поручение приняли они на себя: трудно достать у курда коня, если только конь этот хорош. Можно купить самого курда, можно за гроши забрать все его имущество, но коня… С жизнью своей согласится расстаться курд, но не с хорошим конем.
Утром старики не вернулись. Не вернулись они и к полудню. Еще двух иезидов послал шейх Юсуф. Эти вернулись скоро и привезли с собой тела зарезанных стариков.
Их приняли курды, как дорогих гостей, угостили, с почетом проводили на другой день из своего жилья, а потом погнались вслед, остановили и прирезали. Ограбленных и мертвых стариков бросили у дороги. Пусть подберет тот, кому они нужны.
Выручить коня шейха Юсуфа никто больше не согласился.
Раздосадованный шейх купил первого попавшегося коня и умчался дальше на юг. Новый конь был слабым и неловким. И всадник весь свой гнев, все скопившееся недовольство излил на этом несчастном животном. Он беспощадно гнал его вперед и не давал отдыха. Конь хрипел, покрылся пеной, еле передвигал неги, а всадник с жестоким лицом, с горящими гневом глазами — бил его и вынуждал двигаться.
Около Моссула конь свалился и издох. Шейх Юсуф брезгливо швырнул на мертвое животное кнут и, не оглянувшись, пошел к показавшемуся вдали городу.
Он был измучен долгой ездой, он не спал несколько ночей, и вместе с тем не чувствовал потребности в отдыхе. Гнев и недовольство не исчезли. Они горели в сердце шейха и гнали истомленное тело вперед.
К белой каменной плите над гробницей пророка Адэ прильнул шейх Юсуф. Его засохшие воспаленные губы шепчут молитвы и рассказывают о всех сомнениях и неудачах. Тепло своего тела передает камню Юсуф, а вместе с теплом как будто изливается и скопившаяся в душе горечь.
Молчит холодный камень с непонятной арабской надписью, но как будто легче становится на душе шейха Юсуфа. Он поклонился могиле великого пророка. Он передал ей все, что таилось в сердце и точило его с настойчивостью древесного червя. Теперь отпущены шейху все грехи и он освобожден от тяжести их…
Шейх поднялся и протекающей через храм водой святого источника утолил жажду.
Чисто выбелены стены храма. На них нет никаких украшений. Через немногочисленные маленькие окна скупо проникает свет. В храме полутьма и холодная неприветливость. На суровых стражей, застывших в угрюмой неподвижности, похожи белые колоны. Не вносит оживления и протекающий через храм святой источник.
Такая же пустота и неприветливость в двух маленьких отделениях, где покоятся гробницы пророка Адэ и других святых.
Шейх Юсуф вышел из храма и внимательным взглядом окинул знакомые места.
Лалиш, — по верованию иезидов, самое святое место на всей земле. Это первое место, которого коснулся бог. Для иезида Лалиш такое же святое место, как Иерусалим для христиан, Мекка — для мусульман.
В древности это место захватили несториане и построили здесь храм в честь Мар-Иоанна. Иезиды выгнали несто- риан, выкинули из храма чужие святыни и поместили свои.
Замазана известью надпись «Храм Мар-Иоанна». Время изгладило и память о тех людях, которые воздвигли этот храм.
