— Судя по видимым размерам планеты, мы удалились от нее уже на тысячи миль. Нет, Брайт, тут что-то не сходится: при ускорении, необходимом, чтобы покрыть за такое малое время подобное расстояние, далеко не достаточно чувствовать только некоторую тяжесть в теле. Здесь действуют какие-то специальные приспособления сатурнитов. Изумительная техника!
Сатурнит подвел нас к одному из столов и наклонил его доску. Мы увидели на темном фоне изображение «Сатурна» с четырнадцатью лунами. Огненно-желтые, они двигались и вращались. Я заглянул под стол.
— Напрасно ищете, Брайт, ничего там не найдете. Не сомневаюсь, что это изображение транслируется с их планеты.
Обратив наше внимание на видневшийся в окошках серп, сатурнит указал один из спутников «Сатурна» на изображении. Ясно: нас сняли с этой луны!
— А спросите-ка его, Брайт, куда мы летим, — спровоцировал меня Джемс Брукс.
Я обвел руками пространство эллипсоида, вытянул палец в направлении полета, а затем к столу. Сатурнит указал не центральную планету, а один из ее спутников.
— Он не понял, мистер Брукс.
— Прекрасно понял, Брайт. И дал правильный ответ — мы летим именно на эту луну.
— Ах, так вот чем объясняется, что сатурниты не страдали на покинутой нами планете от сравнительно слабых тяготения и атмосферного давления! Они не с «Сатурна»!..
Сатурнит прислушивался к нашему разговору…
— Мистер Брукс, а вам не кажется, что он… понимает, о чем мы говорим?…
— Давно кажется, Брайт. Мы не знаем, что это за существа и какие у них способности…
Один из сатурнитов поднял руку, другой обхватил нас за талии. Снаряд плавно опрокинулся «вниз головой»… Мы забарахтались, как пойманные лягушки, — потеряли свой вес.
Через несколько мгновений мы снова стояли на полу, но теперь под ним была планета, к которой мы приближались. Сатурниты проделали этот сложный межпланетный фокус с поразительной ловкостью, спокойной уверенностью и быстротой.
Когда наши талии были освобождены, мы беспомощно повисли, потеряв всякое чувство ориентировки. Потолок, стены и пол смешались… Мы застывали в пространстве в любом положении, а при движениях руками и ногами летели в различных направлениях.
— Мы свободно падаем на планету под действием ее «земного ускорения», — рассуждал профессор, расположенный перпендикулярно мне, касаясь головой моей головы.
— Почему вы так странно стоите, мистер Брукс?…
— Я-то стою прямо — это вы прицепились ко мне под углом!
Я попытался привести Джемса Брукса в параллельное себе положение, но стукнулся носом о его ногу, и мы разлетелись в разные стороны. Ударившись попутно о какого-то сатурнита, я благополучно достиг головой стены. Профессор ухитрился примкнуть левой ногой к потолку; правая болталась в воздухе.
— Брайт, зачем вы стали на голову?
— Я думаю о том, почему резонатор начал вдруг действовать. А в этой позе удобно размышлять.
— Можете стоять на голове целый день — не поможет. Предполагаю, что главная причина, — рассуждал профессор, плавно покачиваясь, подобно шару с водородом, вокруг своей ненадежной точки опоры, — в относительности времени. В разных мирах оно может различно…
Слишком энергично взмахнув рукой, Джемс Брукс лишился всякой опоры. Но тем не менее мужественно продолжал:
— …различно протекать. Однако возможны совпадающие моменты. В такие именно моменты резонатор и должен отвечать на призывы магнето.
Сатурниты привыкли, очевидно, к подобным полетам — они свободно витали в пространстве. Что же касается предметов, то большинство их было прикреплено к поверхностям, которые недавно назывались «полом», «потолком» и «стенами». Практически же таких здесь не было — содержимое снаряда равномерно распределялось по всей его эллиптической поверхности. А различные неприкрепленные мелочи плавали в воздухе и при прикосновении к ним разлетались в стороны. У сатурнитов были специальные удочки с крючками и сетками, так что им не стоило труда поймать любой предмет.
— Давайте, Брайт, помечтаем, — предложил профессор, переворачиваясь на «потолке» на другой бок. — Если гипотеза, которую я высказал, справедлива, мы сможем попасть в другие солнечные системы. Перенеся оборудование на планету сатурнитов, мы перешагнем вторую границу миров и попадем в третье пространство. Так мы облетим с вами ряд миров вселенной!
Охвативший меня восторг должен был вылиться в движения. Потрясенный услышанным, забыв о весе своего тела, я бросился обнимать Джемса Брукса.
— Осторожно! Тише! Разобьете себе голову!..
Но было уже поздно: кувыркаясь и размахивая безудержно болтавшимися руками и ногами, я полетел отнюдь не в желаемом направлении. При описании мертвой петли один из сатурнитов подцепил меня удочкой за ногу и сунул под некое подобие дивана. Я оказался в тихой пристани.
Профессор осторожно, во избежание непредвиденностей, расхохотался.
— Держитесь там спокойно и не шевелитесь, Брайт. Своей неудачной выходкой вы сбили меня с мысли. Так вот: мы войдем в контакт с сатурнитами и будем вместе работать. У них должны быть ученые, по сравнению с которыми мы окажемся школьниками. Мы воспользуемся их техникой — перенесем межпланетные снаряды на Землю и облетим всю нашу солнечную систему! Спокойно, спокойно, Брайт! Не вылезайте оттуда!
— М-да… — сдержанно промычал я, обогащенный опытом.
* * *
Тела стали тяжелеть и плавно опускаться: ускорение падающего снаряда, очевидно, искусственно уменьшалось.
Рядом со мной стоял профессор. Один из сатурнитов указал на окошки под ногами. Мы увидели ярко-белую планету в фазе полнолуния. Затем прояснились семь граней сбоку, в которых показался маленький желтый серп покинутой нами луны.
Планета, на которую мы стремительно падали, быстро увеличивалась, выходя за пределы поля зрения.
— Вскоре мы прибудем, — объявил профессор, держа в руках свой хронометр. — Сатурниты пересекают пространство с непостижимой для наших понятий быстротой!
На нашей луне уже отчетливо виднелись черные океаны и матовые материки.
— Чувствуете, Брайт, что становится все теплее?
— Да, мы вошли, очевидно, в сферу тепла планеты.
— Не потому: это происходит вследствие сопротивления атмосферы. Вспомните о метеорах. Метеориты раскаляются и испаряются, а этим снарядам ничего! Только внутри немного теплее…
Все сели. Я ощутил быстрое увеличение веса и вторично оказался прижатым к сиденью и спинке кресла.
Затем почувствовался легкий толчок снизу. Через минуту отскочил диск снаряда. В проем хлынул поток яркого дневного света.
